Милая моя. Милая моя Лизавета.
Егор сидел на ковре перед разложенной доской, плечом чувствуя колени Лизы. Она, задумчиво подперев голову, глядела на фигуры. Пахло от неё, как всегда, летним лугом: васильками, пижмой, прохладной рекой.
Лиза потянулась к ферзю, задев хохолок на Еговорой макушке. Егор дёрнулся, резко оглянулся. Лиза быстро, рассеянно улыбнулась и двинула пешку.
– Шах.
Снова улыбнулась – шире, задорней, лучики разбежались вокруг глаз:
– Мат!
Ежов хмыкнул, скрывая за усмешкой смущение.
– Лиза, – сгребая с доски фигуры, проговорил он. – У меня для вас подарок. Я думаю, это должно понравиться вашей любознательной, пытливой натуре…
Она рассмеялась, опустилась рядом с ним на колени и одёрнула голубую юбку.
– Оставь этот тон, Горик. Я себя чувствую престарелой тётушкой.
Егор, хмурясь, подтянул свой горбатый ранец и вытащил жёлтую, аккуратно подклеенную книгу. «Занимательная комбинаторика» значилось на обложке.
– С днём рождения… Лиза. Желаю здоровья и успеха в личной жизни, – краснея, выговорил Ежов.
– Ух ты! От сердца, поди, отрываешь?
Сделав вид, что не замечает его пунцовых ушей и щёк, Лиза наугад раскрыла «Комбинаторику», провела пальцем по строчке, пошевелила губами. Наконец, выждав время, достаточное, чтобы с Егорова лица схлынула краска, подняла голову:
– Спасибо, Горик. Это чудесный подарок. Вот только… ты не обижайся, ладно? У меня такая книга была в выпускном классе. Оставь, тебе больше пригодится. А я, – Лиза торопливо полезла в сумочку, – я тебе напишу название другой книги. Очень хорошей. Если нравится «Комбинаторика», то и эта придётся по душе.
Чувствуя в носу предательскую щекотку, Егор, не шевелясь, пристально глядел, как Лизина рука выводит на нежно-зелёном листе записной книжки: «Криптография».
– За этой наукой будущее. Попроси отца, чтобы заехал к Седлецкой, у неё должна быть.
Лиза сложила бумажку вдвое и протянула Егору. Тот осторожно принял лист, коснувшись кончиков прохладных, длинных лизиных пальцев. Спрятал под манжет. Поздно вечером, когда Лиза уехала, и дом затих, Ежов устроился за столом и вытащил, наконец, заветную бумажку. Криптография как наука в эту минуту интересовала его мало. Зато он долго рассматривал завитки, разорванное колечко у «ф» и сплюснутый кружок у «я», вспоминал, как Лиза водила по листу рукой, подносил его к лицу, вдыхая островатый запах чернил и слабый-слабый, почти уже улетевший аромат черносмородиновых духов.
