Всё, к чему стремился, растаяло как дым. Достать мне до небес, да нету больше сил. Сижу у разбитого корыта совсем-совсем один. Вздыхаю безутешно, не видя белый свет. Поднять мне бы крылья, взлететь до небес, но нет больше сил и нет желания жить. Сижу и наблюдаю, как мимо мчится жизнь. Поднять мне бы крылья, да нет больше сил.
* * *
Осколки ты уже не склеишь разбитой чаши ты своей. Остался ты один на свете, в пустой квартире ты своей. Погнался ты за тем, чего нету, и потерял судьбу свою. Осколки ты уже не склеишь разбитой чаши ты своей. Не стоит плакать от сожаления и от бессилия своих. Ты стисни зубы посильней, и продолжай ты дальше жить.
Считаю дни, минуты, я пятницу так жду. Лечу на крыльях я с работы в подвальчик наш родной. Окинув взгляд, тебя глазами я ищу. Но нет тебя, любимой, вздыхая, я сижу весь в ожиданиях, когда ты в дверь войдёшь. Вот ты словно птица влетаешь на лету. Ты мимо пробегаешь, садишься на виду. Тобой обвороженный, как зомби я сижу. Смотрю я лишь украдкой, любуюсь я тобой. Но время пролетает, прощаться нам с тобой. Но утром, как и прежде, стремлюсь увидеться с тобой.
Во мрак я спустился, о вечной жизни я мечтал. Я душу дьяволу продал! Тогда я не думал, что солнце не увижу. Властью был ослеплён. Я жил уж так давно, что не помню детства своего и мир я вижу в полной тьме. О солнце я мечтаю, но жажда крови меня пленит. Вы пробовали кровь? Когда жизнь течёт тонкой струйкой, солёный, вкусный нектар жизни. Да, я вампир и солнце не видел давно. Я вынужден скрываться в тени, наводя ужас на людей. Теперь я не боюсь сожжённым быть лучами солнца. Вот рассвет уж скоро. Конец мой близок. В мучительной боли сгорю, сгорю, и пепел разлетится мой.
* * *
Обо мне весь мир узнает. Я памятник себе воздвиг. На голубых экранах я мелькаю и стал кумиром для других. Я прошлой жизни не забываю, в памяти всегда моей, и других я не осуждаю, всегда с улыбкой смотрю на них.
* * *
Напрасно жду я тебя, крича навзрыд, кричу навзрыд я в темноту. Сбивая руки до крови, я кричу. В глухую стену я стучу. Тебя вернуть я так хочу, ладонь твою слегка сжимать. В любимые глаза смотреть хочу. Перед тобой на колени я встаю, прощения у тебя прошу. Ты не держи на меня зла, и постарайся ты меня понять.
* * *
Не стоит слёзы лить по той, которая была строга, порой жестока и холодна. На улице зима. В душе одиночество и боль. Никто понять тебя не сможет, лишь одиночество и боль тебя порой будет глодать, терзать и мучить вновь и вновь. На улице зима, и вьюга воет, и ты порой сходишь вновь с ума в мыслях о той, что нарушила твой покой, и тело перестаёт слушаться тебя, о стены бьётся безразличия. А разум кричит: постой, не стоит убивать себя, – и нет порой тебе прощения, и боль разрывает твою грудь.
