Ночная электричка медленно и одиноко ехала по железной дороге, всё дальше отдаляясь от Петербурга. Лишь на редких переездах фонари на миг освещали жёлтым светом вагоны, в которых моргали из последних сил горящие лампы, вокруг которых тучками летали мухи и мотыльки. На улице было хоть и темно, но довольно душно, поэтому в некоторых местах были приоткрыты форточки, отчего создавался сильный сквозняк. Пошарпанный пол, разрисованные пластиковые сиденья, побитые полки для багажа, запотевшие окна – всё это ярко отражает атмосферу любой электрички, что блуждает по длинным и бесчисленным российским железным дорогам, а ночью каждая из этих мелочей добавляет какое-то странное ощущение, которого нет днём.
Полупустой вагон, в котором сидят лишь шесть человек, и все в разных по разным углам, подъезжал к какой-то станции. Это была классическая избитая бетонная платформа, сверху залитая асфальтом, на котором небольшими бугорками выступает мох. По двум краям стояли покосившиеся железные заборчики из сваренных между собой балок, с которых слезала, словно скорлупа, изжелта-белая краска. Над платформой в темноте возвышалась пошарпанная старенькая табличка с надписью «платформа сорок шестой километр». Её, видимо, не меняли со времён Советской власти. Вокруг темнота. Кромешная. Светились лишь окна дачников, а также парочка уличных фонарей, что стояли в небольшой пристанционной деревушке.
Тридцатилетний Георгий Шведов ехал на свою дачу, что досталась ему от покойной бабушки. Бабуля в пух и прах разругалась со своей дочерью (матерью Шведова), поэтому всё переписала на внука. С ним у неё были действительно особенные отношения. Связано ли это с тем, что в детстве Георгий проводил с ней всё лето? Не знаю. Просто между людьми сложились очень тёплые отношения, которые никогда, к счастью, не портились. Дача находилась на станции Лустовка и представляла из себя двухэтажный деревянный домик с небольшим чердачком, а также с баней, погребком и мастерской на участке.
Молодой человек содержал всё в идеальном порядке. Глубоко в Георгии сидел, пожалуй, самый радикальный перфекционист. Он каждые выходные приезжал на эту дачу, топил баню, что-то ремонтировал по хозяйству, содержал огород. В общем, вёл «русско-дачный» образ жизни, свойственный многим из нас.
