Широкую просторную комнату, мастерскую живописца с темными холстами на серых стенах, обнимало чудесное утро. Разгорался ясный и жаркий день середины лета. Молодой художник, легко одетый высокий и стройный мужчина со связанными сзади длинными черными волосами стоял у мольберта напротив распахнутого окна. Тем временем в комнату вошла русоволосая девушка двадцати трех лет в летнем платье. Весь облик ее был светлым, а вот миловидное личико хмурилось, как неприветливая осень.
Постояв у двери, девушка позвала живописца:
– Артур!
Молодой человек нехотя обернулся:
– Аля! Что-то еще случилось?
– Да. Твоему другу Виталию стало хуже.
– Он мне не друг, просто знакомый.
– Не важно! Он гость. Ему все хуже, а скорой нет. Артур! Давай сами отвезем Виталика в больницу!
– Ну, вот еще! Если вызвали скорую, то она скоро и приедет. Ира проводит врачей. Тебе, Аля, вообще незачем заниматься этим. Ты лучше сядь и позируй мне.
На мольберте красовался как раз портрет вошедшей девушки. Ее вполне можно было узнать, хотя на холсте она выглядела не лучшим образом. Нарисованная особа сидела в сером платье на блеклой скамье, под колонной, и всю ее фигуру окутывал белесый туман. На зрителей печально смотрело безжизненное лицо.
Критически осмотрев произведение, Алина вздохнула и честно высказала свое мнение:
– Артур! Извини, но картине ничего не поможет. Она… не слишком хороша.
– Нехороша?!
– Да, Артур, она даже слишком нехороша. Просто ужасна.
С досадой отложив кисть, молодой человек сделал пару шагов в сторону и почти упал в мягкое кресло.
– Ты говоришь так просто, чтобы позлить меня! – отогнав назойливую мошкару, раздраженно заявил он.
Артуру недавно исполнилось тридцать лет. В нем соединилось все, что могут дать человеку молодость и успех. Он отлично смотрелся в легкой красной тунике, нешироких темных штанах и плетеных сандалиях на босу ногу. Прилегающая одежда подчеркивала гибкость тонкой в поясе и широкой в плечах фигуры. Яркость рубашки оттеняла белую кожу. Пушистые черные с синим отливом кудри привольно струились вдоль тонкого, гармоничного и черноокого лица.
Эффектная внешность художника заслуживала искреннего восхищения, но дама взирала на него недружелюбно.
– Артур, вовсе нет! На мой взгляд, картина вышла чересчур мрачной. Ты бы добавил в нее больше света, и все получилось бы хорошо.
