Pink blonde
Под лёгким тальком лепестки,
под светло-розовой вуалью
теплы так взгляда огоньки.
О, славно-ласковая мальва!
Ты – дивно-радостный бутон,
что ароматом ясно веет
среди влюблённейших времён!
И взор голубенький сереет.
Миндальный майский полуцвет
цветёт пьяняще, благодарно.
Его могу вселицезреть,
хотя сентябрь светозарный.
Ты, как фонарик средь листвы,
что освещает целый город!
Среди дерев, кустов, травы
ты предстаёшь великой Флорой!
И эта Флора – пик богинь -
в обличьи сакуры до лета,
имея добро-чистый чин,
живёт и будет жить в поэте!
Просвириной Маше
Споры о сталинизме
Народ, как базарная свора,
как сборище рынка, лотков,
какие вождь с плетью, укором
скрепляет стальным кулаком.
Он смотрит за ними сурово,
грозя им всем трубкой, лозой,
и ставит владельческий норов
превыше числа, голосов.
Не дай Бог пастух заболеет,
умрёт иль предастся слезам,
отары все хлынут, чуть блея,
навстречу лугам и волкам.
Все судьбы овец не для рая.
Упитан чабан среди гор,
за чьим одиноким сараем
кровавый пенёк и топор…
Арену Ананяну
Исполнивший роль
Минувшая буря: обломы деревьев,
прохлада, залитый бедой городок,
на небе свинца молодые отрепья,
намочены улицы, каждый ходок,
бельё у забора, промозглые веси,
порыв несказанный почти уже сник…
Тут будто шаманили ведьмы и бесы,
стараясь разрушить былое до них.
Сырые листочки налипли повсюду
и колется в бок освежёванный сук,
а парочка веток спасли, будто чудо,
от грязи кисельной, пинающих мук.
Железная боль и помятые спицы.
Увял мой смолистый огромный бутон.
Дарую природе, окрестным границам
побитый, но гордый, блестящий поклон.
Согнутая ручка, а в куполе дыры.
Тут лужи и мусор, листва на мостах.
Хозяин мой сух и с семьёю в квартире,
а я вот разломанным брошен в кустах…
Разбуженный
Приятная ночь, сновиденья.
Мелодии шорохов трав.
Минуты, часы примиренья.
У хаоса нет уже прав.
Все выдохлись. День нагонялись.
Нет ссор, и тишайший бардак.
И к космосу все приравнялись -
такой же покой, полумрак.
И бриз одурманенно веет.
Во тьме лишь одно божество -
ведь все пред туманным Морфеем
склонились, блюдя торжество.
Почти что беззвучье, безделье.
Жив звёздно-бесптичий полёт.
Но всё пробудится от зелья.
Уже предрассветье грядёт.
Чернильность под жжёным поднебьем.
Все спят: и живой, и мертвец.
Но скоро такому волшебью
наступит законный конец.
Медвежусь в бетонной берлоге
и нежусь спокойно, как клад.
