Здесь были все – Капоне, Диллинджер, Нельсон, Карпис и Лаки Лучано. Стол, за которым они сидели, был усыпан покерными фишками и игральными картами, заставлен стаканами и бутылками виски. Прямо над столом висела лампа с зеленым абажуром; на лица игроков падал резкий свет, но почти вся комната оставалась в тени.
Чуть позади в ленивых позах расположились несколько мужчин, едва заметных в сумраке и клубах табачного дыма. Невысокие, смуглые, с каменными лицами и глазами словно мокрая галька.
Внезапно все – сидящие за столом и стоящие рядом – напряглись: в комнату вошел Джордж Фрейзер. Он остановился в нескольких футах от стола, сунув руки в карманы пальто и выпятив челюсть. Взгляд его был холодным и грозным.
Никто не пошевелился. Никто не сказал ни слова.
– Если кто вздумает рыпнуться, – произнес Джордж Фрейзер после долгой паузы, – я позабочусь о его вдове.
Капоне положил карты на стол: очень медленно, очень осторожно.
– Здравствуй, Джордж, – хриплым шепотом произнес он.
Джордж Фрейзер смерил его ледяным взглядом. Не многие отважились бы в одиночку войти в эту заднюю комнату и встать лицом к лицу с пятью крупнейшими и опаснейшими бутлегерами, но Джордж Фрейзер не знал, что такое страх.
– Пора нам перемолвиться, – сказал он, отчетливо выговаривая каждое слово. – Вы, парни, засиделись у руля. Отныне все вы – вчерашний день. Я забираю эту территорию и отныне буду вести дела, как посчитаю нужным.
Повисла новая пауза, а потом Диллинджер грубо спросил:
– А ты кто такой?
Глаза его сверкали, а лицо побледнело от гнева. Джордж Фрейзер улыбнулся и равнодушно ответил:
– Кто надо.
Диллинджер издал утробный рык. Рука его метнулась к карману пиджака.
Сидящий рядом Капоне судорожно перехватил запястье Диллинджера. Его заплывшее жирком лицо посинело от страха.
– Тебе что, жить надоело? – пронзительно крикнул он. – Против Фрейзера у тебя нет ни единого шанса!
Негромко ругнувшись, Диллинджер попытался вырваться. Стол заходил ходуном. Бутылка виски упала на пол и разбилась вдребезги.
– Оставь его в покое, Аль, – велел Джордж Фрейзер. – Если хочет по-плохому, так тому и быть.
