Качало немилосердно. Алые, блестящие, словно лакированные, и горячие, казалось, дымившиеся волны жадно облизывали большой полупрозрачный маняще холодный шар светила, который плавился под их языками, остужая жар моря стекавшей с его тающих боков ледяной водой.
Качка ослабевала, еще, еще, почти прекратилось, и удалось, не без труда, поднять веки. Словно отодвинулись красные стекла, окрашивавшие мир, и в глаза ударила белизна… вверху… вроде это называлось потолком?.. по сторонам… простыни… одежда… спереди пуговицы… халаты?.. да, халаты, на голове… что же?
– Tabula rasa, – пробормотала она не очень внятно.
– Что? – спросил один из одетых в белое.
– Tabula rasa, – повторила она более уверенно и, когда двое в белых халатах переглянулись, добавила: – Разве в медицинском институте не проходят латынь?
– Вы знаете, кто мы? – ответил вопросом на вопрос тот, первый. Помоложе, повыше ростом, у второго седые усы и важный вид…
Она помедлила.
– Врачи…
Слово всплыло на поверхность и запрыгало на ней, словно притопленная кем-то и до поры, до времени удерживаемая под водой надувная… как называлась эта штуковина?.. вдруг вырвавшаяся на свободу, за ней другие, скоро все море… море?.. где?.. уже не красное, а бесцветное, было усеяно пестрыми пухлыми предметами, которые она узнавала один за другим.
– А как вас зовут, помните? – спросил второй врач.
Она поискала взглядом, пестрые предметы появлялись и пропадали, качка, хотя и послабее, не унималась, она сощурилась, стараясь рассмотреть получше, но вышло хуже, предметы стали один за другим тонуть, словно из них выпустили воздух…
– Что со мной случилось? – произнесла она с усилием.
– Ничего особенного. Небольшое сотрясение мозга. Вы упали и ударились головой.
– Где?
– У себя дома. Опрокинулся стул, на котором вы стояли. Очевидно, перегорела лампочка, вы ее меняли.
– Почему я? – спросила она удивленно.
– То есть?
– Почему не муж?
Она нахмурилась, пытаясь сосредоточиться.
– Не напрягайтесь, – предупредил врач.
Она кивнула, но, когда медики были уже у двери, вдруг позвала:
– Подождите. Я вспомнила.
– Что? – повернулся к ней тот, что помоложе.
– Имя.
– Ну?
– Кармела. Меня зовут Кармела.
– Отлично, – медленно сказал врач. – А теперь отдохните. Я зайду попозже.
– Что-нибудь не так, Пауль? – спросил профессор, когда дверь в палату закрылась.
