Солдат без знамени. Борис Громов на правах рукописи (с).
Подмосковье, 2017 год.
2024-й.
М-да… Не густо… Указательным пальцем правой руки я погонял по
сложенной «лодочкой» ладони левой оставшиеся патроны. Двенадцать
штук. Двенадцать похожих на меня самого, таких же потрепанных
жизнью, облезлых и потускневших, патронов 7Н10 калибра «пять –
сорок пять». Почему «похожих на меня»? Да потому, что реально
похожи! Такие же невзрачные на вид, но по прежнему смертоносные. И
это вовсе не дешевые понты и не самовосхваление, это – констатация
факта. Разве что мало их осталось… Меньше половины
магазина.
Подкосила меня эта чертова пневмония, ой, как подкосила. Хорошо
еще, что смог сквозь метель и пургу добраться до людей. А то ведь
имелся более чем серьезный риск так и остаться до весны заледенелым
трупом в сугробе. Оно, конечно, мертвому уже все равно, но от мысли
о том, что мои глаза выклевали бы наглые вороны, а кости –
растащили и обглодали неимоверно расплодившиеся за последние годы
лисы и волки, а то и просто одичавшие собаки, тощие и облезлые,
становилось как-то неуютно.
Однако – повезло. Практически ни черта не соображая от высокой
температуры, буквально выплевывая легкие от разрывающего их сухого
лающего кашля, с трудом втягивая внезапно сузившимся до размеров
соломинки горлом жалкие крохи воздуха, я все же добрел до поселка.
Второй раз повезло – поселок оказался пусть и живущий под здешним
«князем», но с нормальным старостой, живущим по-людски. Пришедшего
больного путника не придушили (чтоб не шибко потрепанную, вполне
еще годную одежку и снаряжение кровью не запачкать) и не обобрали
до исподнего, а впустили и приютили. Третье (и, пожалуй, самое
крупное) везение заключалось в том, что в поселке был врач. Хороший
врач. Древний как мамонт, седой, будто лунь и бородатый, словно Дед
Мороз, мужик, образование получивший еще во времена Советского
Союза, и умевший лечить простуды и без всяких там «Фервексов»,
«Инговеринов» и прочих «Сумамедов».
Он-то мне жизнь и спас. Но, будем честными, и заработал на этом
немало. А потом был еще период восстановления сил, крепко
подорванных затяжной болезнью… В общем, если зимой пришел в поселок
я пусть и полумертвым, но весьма состоятельным человеком, то
покидал его по апрельскому теплу практически нищим бродягой. Из
одежды – только то, что на мне сейчас: пусть и изрядно поношенная,
но крепкая «горка» с флисовой подкладкой (приобретенная на рынке в
Ханкале еще в четырнадцатом году), длиннополый брезентовый
плащ-пыльник, сейчас свернутый в компактную скатку и висящий за
спиной, да крепкие, пусть и не очень (и это еще мягко сказано)
новые американские армейские ботинки на ногах. Из снаряжения –
почти пустая сейчас РПС, набедренная кобура под давно оставшийся
без боекомплекта ПММ, и пятикилограммовый «последний довод королей»
в десантном ранце за плечами. Из жратвы – пригоршня сухарей в
чистой тряпице и пластиковая банка с плотно завинчивающейся
крышкой, примерно до половины наполненная солью. Кое-какие бытовые
мелочи, вроде опасной бритвы, литровой пластиковой фляги для воды и
складного ножа. И автомат. Правда, автомат отличный, ухоженный и
дооборудованный коллиматорным прицелом и ПБС. Хорошим,
многокамерным, не требующим сменных обтюраторов. Как-никак –
рабочий инструмент охотника за головами, а не ржавая «бухалка»,
запрятанная над дверной притолокой в избе крестьянина, так, чисто
на всякий случай, «шоб було». И аж целых двенадцать патронов… Денег
нет совсем. Вот так вот… Гуляй, рванина, от рубля и выше…
