— Глеб, а ты зачем вообще с нами в Эрмитаж едешь?! Ты же все
равно ничего не поймёшь! Твоё дело — это максимум грязь убирать!
Кстати, смотри, у меня как раз пятно на ботинке, может, почистишь?
Тебя же только такая работа и ждет! — Марат Григорьев расхохотался
и оглянулся, ожидая одобрения.
Несколько человек из нашей группы начали смеяться надо мной.
Ничего удивительного. Ведь для них я абсолютное ничтожество.
Пустой.
Я стоял в проходе автобуса, вцепившись в поручень. Марат встал
со своего места и прислонил ногу к моему поручню. Я никак не
отреагировал.
— Ну что, почистишь? — Марат ухмыльнулся шире. — Или тебе
объяснить, как тряпкой орудовать?
Смех стал ещё громче.
— Я скоро получу Дар, понял! А ты ни хрена не получишь, Пустой!
Ни-хре-на! — продолжал надрываться Григорьев.
— Марат, заткнись, — голос Дарьи Соколовой прозвучал тихо, но
все услышали.
— А что такого? — Марат обернулся к ней, не убирая ногу. — Я же
по-доброму прошу. Он же всё равно только на такое и годен. Правда,
Глеб?
Я снова промолчал.
— Вернись на свое место или я расскажу всем, что произошло на
практике по монстрологии. Когда ты увидел иллюзию гоблина третьего
уровня! — громко заявила Дарья.
Марат покраснел как рак. Теперь уже смеялись над ним.
— Это было… я просто… я не ожидал… — он запнулся, потом злобно
уставился на меня, словно это я во всём виноват. — Всё равно Пустой
— это мусор. Нечего ему делать среди нормальных людей! Его место на
стройке или в шахтах! А не в нашем колледже!
По новым законам Пустые даже руку поднимать на обычных людей не
имеют права. А если начну открыто возражать, то могут и жалобу
подать… а это тоже не сулит ничего хорошего.
В лучшем случае придёт штраф, а за общагу надо заплатить через
неделю. Тогда мне точно не хватит денег, и окажусь на улице. Ведь
на жильё моя квота не распространяется… А Марат только порадуется
такому исходу.
Только поэтому я молчал.
В прошлом месяце меня выгнали с третьей подработки. «Пустые
ненадёжны», — так сказал менеджер кафе, когда увольнял меня. Даже в
глаза мне не смотрел. Будто не человек был передо ним, а проблема,
от которой нужно избавиться.
На новую подработку меня до сих не взяли. Никто не хочет иметь
дело с Пустым.
Дарья Соколова сидела у окна. Она единственная во всём потоке,
кто не смотрел на меня как на мусор. До сих пор не понимаю почему.
Может, она просто была человеком? Что редкость в наше время.
