Крик всадника эхом разнёсся над
головами всех присутствующих.
Площадь перед цитаделью, ещё
мгновение назад полная празднования и веселья, взорвалась рёвом. В
нём нельзя было разобрать отдельные слова, только сплав
непонимания, ярости и командирские окрики старших ратников.
Кто-то из Подмастерьев замер в
ступоре, выронив кружку с пивом. Она разбилась о булыжники, но этот
звук потонул в общем гомоне. Кто-то рванул оружие, даже не видя
врага.
Колокола цитадели продолжали бить
набат. И волна ратников разных рангов двинулась к оружейным
складам, мастерским и конюшням. Лошади, почуяв панику, ржали и
вставали на дыбы. Отряд ратников, принёсший весть, пробился дальше,
к внутреннему двору цитадели.
Я же стоял, упёршись взглядом в
Олафа. Вокруг творился неконтролируемый хаос, вот только у меня
перед глазами всё ещё плясало золотистое сияние вокруг Алёны,
смешиваясь с набатом, бившим в виски.
— Этот разговор не окончен, —
холодно процедил я.
Мой голос прозвучал злее, чем я
планировал. В основном из-за того, что Олаф всё ещё сжимал эфес
палаша. Его серая аура, обычно спокойная и незыблемая, колыхнулась,
отражая его внутренние чувства. Он, похоже, колебался.
Я перестал использовать аурное
зрение — перед глазами и так мельтешили десятки, а то и сотни
аур.
— Ты мне всё объяснишь, — спокойно
сказал я и развернулся.
Я спокойно вошёл в кипящий людской
котёл на площади. Если Олаф собирался сбежать вместе с Алёной, то
пусть. Я их не держал. Сейчас мне было не до них. Нужно было найти
кого-то из инструкторов, получить информацию и дальнейшие
указания.
Вторжение мятежных князей через горы
за считанные дни казалось не то что маловероятным, скорее
нереальным. Неужели борьба ордена с кошмарами просто-напросто
открыла им путь?
Я нырнул в толпу, расталкивая
Подмастерьев и других ратников. Меня бросало из стороны в сторону.
Здоровенный детина с нашивкой Ворона врезался в меня плечом, и я
едва удержался на ногах.
— Куда прёшь?! — раздался окрик
спереди.
Это здоровенный Ворон пробивался
вперёд, несмотря ни на что.
Я знал одно: орден должен был
отреагировать на тяжёлые вести. Просто должен был. И он
отреагировал. Сначала это был просто нарастающий гул, идущий от
административных зданий. Затем он обрёл форму. Мощный голос,
выкованный из стали и льда, угомонил хаос. Голос, усиленный аурой
до громоподобного раската.
