Мы вошли в коридор, и директор снова принялся вещать об истории
школы — о первом камне, о заслуженных учителях, о щитах и знамёнах.
Я слушал вполуха, потому что в голове уже промерял следующий ход.
Чем скучнее будет начало, тем ярче сработает кульминация.
Аля шёл, сдержанно зевая и время от времени поглядывая в
телефон. Ему действительно казалось важнее то, что там писали, чем
рассказы Лени об истории учебного заведения.
— Владимир Петрович, мы можем начинать? — шепнула мне
физичка.
— Начинаем, — кивнул я.
Физичка прикрыла рот кулаком и кашлянула. Это был наш
завуалированный сигнал.
Директор заговорил про достижения:
— Наша школа выиграла немало олимпиад, в советские времена у нас
учились…
И всё в таком духе. Набор формальных фраз по заученной
канве.
В этот момент из дверей одного из школьных кабинетов вышла
математичка. Мне пришлось малость поуговаривать Эльвиру во время
подготовки, чтобы она подключилась к представлению. Уговаривать
пришлось не потому, что она не хотела участвовать, нет. Препона
возникла из-за внешнего вида училки… и надо признать, выглядела она
эффектно!
На Эльвире были лосины и короткий топ, явно не из
педагогического гардероба.
Конечно, килограммов двадцать лишних у неё имелось, но грудь
была — будь здоров, а филейная часть могла бы стать примером
женской уверенности.
На плече Эльвира несла полотенце, волосы собраны в пучок, походка
решительная, а на лице — невозмутимое выражение.
— Также наш педагогический коллектив неоднократно признавался
лучшим как на районе, так и в городе, — продолжал между тем
Лёня.
Теперь его точно никто не слушал, в школе появилась новая
звезда. Математичка шла прямо к нам навстречу, будто не замечая
делегации.
Аля, который до этого демонстративно скучал, поглядывал в
телефон, вдруг краем глаза заметил Эльвиру. Поднял взгляд, мельком
увидел её фигуру и на секунду даже замер. Потом снова опустил глаза
в телефон, но уже не так уверенно. Экран мигал, вибрировал, но
теперь он отвлекался всё чаще.
Я видел, как угол его рта чуть дёрнулся — Аля явно клюнул и
заглотил крючок. Нужен был контраст, и мы его дали.
Аля аж задержал дыхание и даже перестал притворяться, что
интересуется телефоном.
Экран погас, а взгляд буквально прирос к Эльвире. Жадный,
прожигающий — тот самый, который я видел у него не раз в
девяностые.
