Я наблюдал за происходящим с растущим
недоумением. Стол и впрямь ломился от яств: жареное мясо источало
пар, вино лилось через край, а фрукты лежали аккуратными горками на
выставленных блюдах. Однако вся эта роскошь меркла на фоне того
спектакля, который разыгрывался прямо передо мной.
Лиандри, очевидно изрядно захмелевшая,
с явным энтузиазмом принялась расстегивать одежду на своей сестре.
Её движения были неспешными, почти церемониальными, словно она
раскрывала бесценный дар.
— Ах, Элара, ты так прячешь эту
красоту! — воскликнула она, проводя пальцами по обнажающейся темной
коже. — Словно шоколад под луной. Разве можно скрывать такое
совершенство под этими ужасными тряпками?
Элара яростно сопротивлялась, но её
попытки вырваться выглядели скорее жалкими, чем решительными.
Алкоголь явно сделал свое дело.
— Лиандри, немедленно прекрати! —
шипела она, пытаясь прикрыться руками. — Это неподобающе! Здесь…
здесь же…
Но Лиандри лишь рассмеялась, продолжая
свое дело.
— Здесь что? Твоя сломанная игрушка? —
Она бросила взгляд в мою сторону. — Костяша, думаю, не против
полюбоваться на настоящую красоту.
Я сидел неподвижно, мой взгляд
невольно метался между происходящей сценой и дымящимся куском
жареного мяса на блюде передо мной. Ирония ситуации была болезненно
очевидной: вокруг меня разворачивались сцены, которые должны были
бы вызывать определенные реакции у живого существа, но
единственное, чего я действительно жаждал и не мог получить — это
простой кусок мяса.
Это мясо выглядело идеально
прожаренным, с хрустящей корочкой и сочной серединой. Сеть
услужливо информировала меня о том, что воздух наполнен ароматами
жареного мяса, специй и вина, но для меня эти данные оставались
лишь абстрактной информацией. Я мог видеть пар, поднимающийся от
блюда, мог анализировать его температуру, но не мог испытать то
простое удовольствие, ради которого создавалась эта еда.
Внезапно рядом с моим стулом
материализовался Гобби. Видимо, он закончил разбирать завалы и
пришел с докладом, как я ему приказывал. Он начал было
говорить:
— Великий Вожак, я закончил
с…
Но слова застыли у него на губах. Его
взгляд упал на стол, и гоблин замер, словно громом пораженный.
Глаза его расширились до размеров блюдец, ноздри затрепетали,
улавливая ароматы, а изо рта потекла тонкая струйка слюны, которая
медленно стекала с его острых клыков.
