Император Ледяного Пламени

– Ты смеешь бросать мне вызов?!

Я, Император Ледяного Пламени, поднялся со своего трона. Тот треснул от едва сдерживаемой силы.

Мы, императоры, властвовали над мирами и для смертных были подобны богам.

В центре зала совета стоял тот, к кому я обращал свои слова. Император, не сумевший осознать цену собственной дерзости и необдуманных речей. Он и помыслить не мог, что сказанное обернётся для него приговором.

– Я… лишь хотел обсудить решение, – выдавил он, и голос его дрогнул, когда тень от меня легла на него, как приговор.

Возвышаясь над ним, я был словно воплощённая буря из льда и огня. Пепельные волосы волнами ложились на плечи. Глаза сверкали переливающимся светом: один – ледяной, пронизывающий до костей, другой – пламенный, пожирающий всё на своём пути. На мантии, сотканной из чёрного шёлка и застывшего пепла, играли отблески пламени, вспыхивая и угасая при каждом моём движении.

– Обсудить? – шагнул я вперёд, и пол под ногами покрылся трещинами. – Ты заявил, что моё слово нужно пересмотреть.

– Я говорил не от себя. Это было общее решение. Мы все…

– Кто – все? – я медленно обвёл взглядом зал. – Назови имена.

Он растерянно обернулся и метался взглядом, ища тех, кто подбивал его на это. Но никто не шелохнулся. Ни один не поднял головы, чтобы взглянуть в его сторону.

– Значит, ты осмелился бросить мне вызов один, – я сделал шаг, и воздух дрогнул от жара. – Пусть это будет уроком. Всем, кто решит встать против меня.

Пламя вырвалось из моей ладони, как хищник, и обрушилось на него. Крик, полный ужаса, сорвался с его губ. Сгорала не только его плоть, но и сама душа, превращаясь в ничто. Но никто не двинулся. Когда всё закончилось, на мраморе осталась лишь горсть пепла.

– Так будет с каждым, кто думает, что сможет противостоять мне.

После этих слов зал взорвался голосами. Волна возмущения поднялась мгновенно, и крик императоров перешёл в настоящий рёв.

– Это нарушение!

– Он убил одного из нас!

– Есть закон! Императоры не имеют права поднимать руку на себе подобных!

– Это предательство Совета!

Один за другим они вставали: одни – с возмущением, другие – с видом благочестивой ярости, третьи – с ужасом. Подобного не случалось уже тысячи лет, и теперь они требовали объяснений и наказания виновного.

Я стоял посреди этого разъярённого шторма один, как ледяная вершина в бурном океане. Ни один мускул не дрогнул на моём лице.