P.S. Уважаемые читатели!
Основная история начинается с этой книги, но если вы хотите узнать
предысторию, можете прочитать первые две книги о взрослении героя в
возрасте от 7 до 18 лет. Приятного чтения!
3-е число, 5-я неделя
Солнцелика, 7415 год эпохи Богоизбранных
Утреннее солнце просачивалось
робкими лучами, освещая город Энвел. Улицы всё ещё хранили прохладу
ночи. В одном из переулков, среди мусора и грязи, лежал мужчина.
Его кудрявые волосы слиплись, превратившись в спутанные комки, а
лицо скрывала густая щетина, давно не знавшая лезвия. Одежда была
грязной, изорванной на коленях и локтях. Этот человек, носивший имя
Алексарион, теперь походил на разбитую оболочку, брошенную на
произвол судьбы.
Тишину нарушили шаги. С улицы
показалась группа из трёх человек – Дэниел и его подручные, Герхард
и Тарин. Лидер шёл впереди: его походка была лёгкой, но в каждом
шаге чувствовалась надменность. Завидев Алекса на земле, он
усмехнулся, обнажив ряд безупречно белых зубов.
– Смотрите-ка, наш герой снова
валяется в грязи, – весело произнёс он, бросив взгляд на свою
компанию. Герхард и Тарин переглянулись и рассмеялись, подхватывая
его настроение. В их глазах вспыхнул азарт – для них это было не
более чем игрой, развлечением среди серых будней.
Дэниел остановился и, присев,
поднял с земли небольшой камень, прикинув его на вес. Он был
гладким, но с острыми краями. В его руках камень казался игрушкой,
хотя предназначение для него было ясным.
– Подъём, славный рыцарь! –
громко крикнул он и с размаху бросил камень.
Тот полетел в сторону
Алексариона и ударил его в бок. Алекс судорожно вздрогнул,
болезненно скривившись, и вырвался из затуманенного забытья. Его
глаза, когда-то голубые, стали мутными и тусклыми. Они медленно
сфокусировались на людях, окруживших его. Он пробормотал что-то
невнятное – слова, понятные лишь ему одному.
Дэниел нахмурился, в его
взгляде промелькнула тень раздражения:
– Чего ты там бормочешь,
пьяница?
Он размахнулся и пнул
Алексариона. Тот застонал, но не сопротивлялся, и его тело
перекатилось на другой бок. В движениях Алекса не было ни силы, ни
страха, только апатия. Глаза оставались полузакрытыми, а губы всё
так же шептали что-то непонятное.
Дэниел презрительно скривился.
Ему не нравилось это безразличие. Он поднял ногу для нового удара,
уже предвкушая триумф.
