Непотопляемый.
Коротко рявкнув, белоснежная рысь взвилась в воздух, прямо с
места, прыгнув в мою сторону. Ее тело странно замерцало в полете,
частично растворяясь и исчезая с глаз, а пасть с обнаженными
клыками была нацелена мне в горло.
Лишь каким-то чудом я увернулся, развернувшись и бросив тело
вправо. А туша хищника едва прошелестела по плечу, ударив кончиком
пушистого хвоста по лицу. Отскочив в сторону, я выхватил наган и
судорожно взвел курок. С тихим щелчком провернулся барабан, и вслед
за ним негромко щёлкнул боёк.
— Бля! Бля, Бля! — с каждым возгласом я вновь взводил курок и
пытался выстрелить в приземлившегося хищника. Но, похоже, недолгое
пребывание в воде привело мои патроны в негодность...
За двадцать часов до этого...
Еле слышно вибрировали металлические переборки, окрашенные
блёкло-коричневой масляной краской, но за четыре дня, что прошло с
момента отбытия из Саутгемптона, я уже успел к этому привыкнуть и
почти не замечал.
С интересом я наблюдал с верхней койки, как мои невольные
спутники по тесной каюте играют в покер, соорудив из чемоданов
импровизированный стол, изредка переругиваясь по-ирландски.
Несмотря на то, что пару недель я прожил в туманном Альбионе в
ожидании отправления лайнера и успел немного подучить английский
язык, но почти ничего из их речи понять не мог. Хотя я достаточно
свободно могу говорить, помимо моего родного русского, ещё и
по-французски. И вполне сносно на латыни и древнегреческом. И все
благодаря неустанному вколачиванию терпеливыми преподавателями в
мою голову знаний этих мёртвых языков на протяжении всего обучения
в гимназии. Да и какие-то остатки знаний японских слов всё ещё
хранились в памяти, которые я успел выучить во время короткой и
позорно проигранной войны.
Вспомнил как я изрядно потратился на билет, что стоил почти семь
полновесных червонцев. Хорошо еще, что, несмотря на голодный год, к
моменту, когда решил принять предложение моего брата и перебраться
к нему за океан, в Североамериканские Соединённые Штаты, в моей
кубышке оставалось почти двести рублей. А за две недели до отъезда
я еще распродал нехитрый скарб, которым успел обрасти к
тридцатилетию. Справив билеты на поезд и обменяв оставшиеся рубли
на фунты, я отправился на запад.
По молодости, отправившись добровольцем на русско-японскую
войну, я чудом на ней выжил в первые месяцы и даже умудрился в
первые полгода получить чин поручика. От того наивного, веселого
выпускника юнкерского училища не осталось и следа. Из-за тягот
войны и прохождения несколько раз по краю смерти мой характер
закалился, став стойким, циничным и слегка украшенным черным
юмором. Совершив несколько подвигов и получив несколько наград, я
закончил ее в чине капитана. А после войны, разочаровавшись во
власти Романовых, связался с революционным движением, но,
одумавшись, решил от греха подальше начать новую жизнь за
океаном.
