На следующее утро произошло то, что мало, кто мог
предвидеть.
Меня разбудил громкий выхлоп подъехавшего к моей усадьбе
мотоцикла. Спросонья я не сразу отреагировал на него, но следом в
мою дверь постучались. Это была Маша. Сестра без приглашения
бесцеремонно приоткрыла дверь. Её лицо было крайне взволновано.
Видимо, приехал ещё один “важный” человек из столицы.
Что ж... Я, тяжело вздохнув, поднялся с кровати и принялся
одеваться.
— Очередной лиходей из столицы? — натягивая рубашку,
поинтересовался я у Маши. — Чего он хочет, уже сказал?
— Нет, — испуганно произнесла она. — Сказал, что будет говорить
только с тобой.
— Ясно, — тяжело выдохнул я. Не хотелось тратить время на пустую
болтовню, когда в деревне было столько нерешённых вопросов.
Я потянулся, чувствуя, как хрустит позвоночник после короткого и
тревожного сна. Ожидание "больших людей" из столицы никогда не
сулило ничего хорошего — только новые указы, поборы или призывы на
бессмысленную службу.
— Где он? — спросил я, натягивая сапоги.
— У калитки. Ждёт, — Маша нервно теребила подол платья. — Он
выглядит... иначе.
Эти слова заставили меня на секунду замедлиться. "Иначе" в устах
моей сестры, повидавшей уже всяких столичных гонцов, могло означать
что угодно.
Вышел на крыльцо, щурясь от утреннего солнца. У калитки,
прислонившись к дорожному мотоциклу с пыльными, потрескавшимися
кожаными кофрами, стоял не мужчина, как я ожидал, а женщина.
Высокая, в запылённой кожаной куртке, с короткими, будто
обожжёнными огнём, рыжими волосами. Её лицо было спокойно, но в
глазах читалась усталость, не от дороги, а от чего-то большего.
Она внимательно, без спешки оглядела усадьбу, задержав взгляд на
покосившемся сарае и теплице, где копошилась матушка, а потом
перевела его на меня. В её взгляде не было привычного
начальственного высокомерия. Была трезвая оценка.
— Ты Михаил? — её голос был низким, хрипловатым, как после
долгого молчания.
— Для особ без знамён ваше сиятельство. И кого мне угораздило
принять в свой дом с таким шумом на рассвете?
Она сделала шаг вперёд,игнорируя колкость.
— Меня зовут Вика. Я с приглашением для его сиятельства в
столицу.
— Отлично, Вика, а фамилия у тебя есть?
— Романовы мы, — произнесла она без тени насмешки или иронии.
Сказала это просто, как констатацию погоды. — Странно не знать дочь
императора в лицо.
