Осколки памяти

«Кто пришёл в Белый город с золотом — вернётся с пустыми руками.
Кто пришёл с ножом — вернётся без крови в жилах.
А кто пришёл с тенью за плечом — останется в ней навсегда.»
— из песни «Баллада о туманных мостах», популярной в трущобах Небельзее

Ледяной утренний ветер обжёг лицо, когда Виктор фон Тальбот вышел на палубу «Кайзерштольца». В глубине трюма гулко работало левитационное ядро, ритм его пульсации отдавался в подошвах сапог. Из вентиляционных решёток, установленных по краю палубы, вырывались струи отработанного флогистонового пара, окутывая судно бледным маревом с терпким запахом озона и раскалённого металла.

Он спокойно направился к правому борту, где дремали в ожидании сигнала тяжёлые швартовые лебёдки из стали и полированной латуни. Привычным жестом опёрся о перила, блеск которых довели до зеркала руки множества пассажиров. В облике - ленивое безразличие провинциального дворянина, впервые ступающего в столицу, но взгляд цепко ловил каждую подробность силуэта приближающегося города.

Из утренних облаков уже выступали громады Небельхавена - колоссальные каменные шарды, парящие в небе и соединённые тонкими кружевами мостов. Солнечные лучи золотили верхние уровни, в то время как нижние вязли в молочном тумане, оправдывая название «Белый город».

Матросы вокруг заторопились, перекрикивая гул механизмов и пристёгивая страховочные тросы к лебёдкам. Их работа напоминала отрепетированную постановку: каждый знал, что делать и когда. Капитан, передающий распоряжения через переговорную трубу, говорил ровно и отчётливо:

-- Готовность к швартовке. Давление в норму.

Механики в промасленных фартуках склонились к манометрам, сверяя стрелки с журналами. Показания были стабильны - снижение скорости пройдёт без рывков.

Виктор достал из кармана жилета серебряный хронометр. Восемь лет, три месяца, семнадцать дней - столько прошло с последней встречи с этим городом. Пальцы крепче сжали перила; когда солнце коснулось верхних шардов золотисто-розовым светом, костяшки побелели.

Наверху сиял Адельскрон с особняками и садами, внизу, в Эссенрауше и Небельзее, туман скрывал копоть фабрик и тесноту рабочих улиц. Всё та же социальная иерархия в архитектуре - чем выше, тем привилегированнее жители.

- Великолепная панорама, не находите, господин барон? - обратился находившийся поблизости пожилой купец в дорогом сюртуке, явно ища предлога для светского обмена фразами.