1
На охоту Виктор Тимошенко вышел злой.
Конечно, и погода не радовала: дождь пополам со снегом, мокрядь. Ну да ведь специально такую и ждал-выбирал – чего ж теперь злиться? Виктор отвернулся от косо летящего липкого снега, достал из внутреннего кармана куртки плоскую металлическую фляжку, отвинтил крышечку, жадно глотнул пару раз. Подумал, сделал ещё один большой глоток. Водка казалась пресной. Хотелось ещё хлебнуть, но перебарщивать не стоило – потом, после охоты, особенно удачной, можно будет и оттянуться по полной, расслабиться в кабаке. Виктор запахнул поплотнее куртку-аляску цвета морской волны (ставшую от непогоды цвета волны штормовой), надвинул на брови норковую, совсем замокшую шапку (специально на охоту надевал – для внушительности), натянул перчатки и, нагнув голову, зашагал к «своему» перекрёстку.
Надо бы думать уже вплотную о предстоящей охоте, настраиваться на хладнокровие, однако ж нервы продолжали вибрировать и кукожиться. Понятно, вся хандра эта от вчерашнего, от встречи с бывшим корешком Финтом. Угораздило же того по дороге из Саратова в столицу заглянуть к нему в Баранов, свиданку устроить. Оно бы и ничего: с корешем, с которым на одних нарах бока отлёживал, и повидаться не западло, да вот только у этого Финта есть привычка дурацкая – как лишнего хлебнёт, так ненужное болтать-вспоминать начинает. Его и на зоне за это не раз жестоко учили – всё не впрок.
А Виктору Тимошенко очень сильно хотелось бы кой-чего из прежней жизни забыть – особенно из первых подневольных дней. Как, впервые попав в общую камеру, он при прописке попытался вильнуть и вякнул, будто его подставили, дескать, его оклеветали и на самом деле он никакого изнасилования не совершал. Конечно, всё очень быстро раскрылось, и ему пришлось отвечать-расплачиваться по полной программе… Правда, со временем ему удалось совершить невероятное – не только вырваться из петушиного разряда, но даже и пробиться в авторитеты. Заплатить за это пришлось двумя чужими жизнями, своими отбитыми почками и переломанными рёбрами да плюс десятью годами добавленного срока. Но, опять же, не плата главное – главный итог в том, что, попав на зону в неполных семнадцать, Виктор Тимошенко по прозвищу Тимоха уже через несколько лет превратился в жилистого, сильного плотью и с тяжёлым взглядом человека. Немногие, даже самые блатные из блатных, выдерживали его взгляд. И теперь, в тридцать три, несмотря на боли в почках и уставшую от водки печень, Тимоха всё ещё был в силе и на охоту ходил в одиночку: уверен был, один на один – с любым зверем справится. Тем более, что за ним – первый удар…
