Чёрный Шёпот

Меня вели на казнь ранним утром. Руки крепко связаны за спиной грубой верёвкой, запястья онемели. Шаг за шагом стражники тянули меня через толпу, собравшуюся перед Костяным Собором. Я шатался, едва держась на ногах, но они грубо толкали меня вперёд. С рассветного неба лился красноватый свет, проникая сквозь витражи храма. Этот багровый отблеск скользил по бесчисленным выбеленным костям, из которых были сложены стены и арки собора. Казалось, сам храм истекает алым сиянием, словно жаждет новой крови.

В ушах стоял непрекращающийся гул. Толпа горожан заполнила всю площадь – сотни лиц, искажённых злобой и суеверным страхом. Кто-то выкрикнул мне в спину: «Еретик!» Другой голос: «Ведьмак! Чародей!» Люди перешёптывались, глядя на меня, и эти слова жалили не хуже плети. Матери прижимали к себе детей, отворачивая их лица. Старики хмуро осеняли себя знаками святой защиты, будто один мой взгляд мог наслать проклятие. Я слышал, как они говорили между собой о моих «дьявольских метках». Сердце заколотилось ещё сильнее – они знали. Знали о странных шрамах на моих предплечьях, тех самых, что жгли и зудели сейчас под грубой тканью рубахи. Мне хотелось крикнуть, что я не делал ничего плохого, но горло сдавил спазм ужаса.

Каждый мой шаг отдавался болью – то ли от побоев, полученных в темнице, то ли от сковавшего всё тело оцепенения. Колени дрожали, нутро стянуло холодом. Я не помнил, как оказался здесь. Ещё вчера я был просто беспомощным узником, а теперь меня тащили на смерть, заклеймив исчадием тьмы. В голове царил хаос, а внутри всё кричало: неужели вот так всё и кончится? За что?! Меня бросили во тьму, лишили имени и прошлого – и теперь хотят лишить жизни.

До эшафота оставались считанные метры. Вперёд вышел священник в алом одеянии Ордена Алого Клинка – той самой инквизиции, что вынесла мне приговор. Он развернул пергамент и начал громогласно зачитывать обвинения, стараясь перекрыть ропот толпы:

«...за скверну и колдовство, за святотатство против Света – смертная казнь через усекновение главы…» – его суровый голос разнёсся под сводами Собора, и каждое слово отдалось тяжёлым эхом. Эти слоги обрушивались на меня, будто каменные глыбы, и от их грохота я невольно поёжился. Я попытался возразить – хрипло выкрикнул, сорвав голос: «Нет! Это ошибка! Я не колдун!» Но мой крик потонул в общем гуле. Толпа не желала слушать. В ответ раздались яростные выкрики: «Сжечь еретика!», «Пусть почувствует боль, которую причинял другим!»