На Севере королевства Алтония, в баронстве Лапис, в деревне
Заха, что неподалеку от скалы Резкая, находился небольшой дом. В
доме том, принадлежавшем кузнецу Роколу, происходило знаменательное
событие. Правда, оно уже не так радовало хозяина, ведь женушка его,
пышка Локвия, рожала в седьмой раз. Но обо всем по порядку.
Рокол, как и любой нормальный мужик, видел своего первенца
мальчиком, но милостью Агны, богини плодородия и семейного быта,
родилась миленькая девочка Лора. Глава семейства несильно
расстроился, хотя и были у него надежды на сына. Подумав, он понял:
дочка - тоже хорошо, будет помощницей Локвии по хозяйству. Но для
передачи умений в семейном ремесле все-таки нужен наследник. И в
скором времени начал мужик работать над этим каждый день.
Весь день в кузне он трудился над изготовлением гвоздей, топоров
и ножей для селян: товар ходовой, не залеживался и всегда нужен был
с избытком. Приходя домой, сытно ел, подогревал воду, начисто мылся
в балии и отмывал руки песком , ведь у него была ещё одна работа, к
которой он с особым усердием приступал ближе к концу дня – работа
над зачатием наследника . В ней участвовала и Локвия, но особенно
трудился Рокол. Вскоре ежедневные старания кузнеца дали свои плоды,
и жена сообщила, что у них будет ребёнок. Супруг обрадовался
новости и начал обдумывать, как прокормить семью, состоящую уже из
четырёх человек.
К моменту, когда Локвия рожала, муж уже расширил хозяйство:
увеличил огород, выменял два небольших топорика на пару коз и
одного маленького козленка, были куплены три крольчихи и
кроль-производитель. Для живности Рокол построил небольшой загон и
клетки из дерева, при этом не использовал ни одного гвоздя в целях
экономии. Хоть он и сам добывал руду, но её добыча давалась
непросто.
В глубине Тёмного леса, как его прозвали местные, водились
звери, которых ни Рокол, мужик два метра ростом, довольно умело
владеющий оружием, ни даже храбрые воины баронства Лапис не хотели
бы повстречать на своем пути. Оттого и не заходили надолго в лес, а
если и заходили, то только на пару километров, ибо этими зверями
можно было пугать не только детей, но и взрослых.
Одним из таких был кабан-трехрог. Иногда находились храбрецы,
которые собирались в ватаги и шли на охотничий промысел, но чаще
всего от этих людей оставались одни лишь воспоминания. Конечно,
бывали и выжившие. Кузнец как-то видел одного из них - это был один
из группы охотников, и из пяти человек выжил лишь он. Бедняга
заходил в лес темноволосым, а когда вышел, был уже весь седой. Он
быстро выменял у старосты старую клячу, что называлась лошадью, и
ускакал прочь. Деревенские даже спросить у него о судьбе его
подельников не успели. Хотя зачем спрашивать? И так всем было ясно,
что с ними стало.
