Я — Митридат Евпатор

Все началось с банальной боли в ноге. Днем еще терпимо, но утренний подъем с постели стал сущей пыткой.

Врач в поликлинике, недолго думая, поставил диагноз из методички — «невралгия» — и выписал ибупрофен.

– Спасибо, — выдавил я, прерываясь на долгий, удушающий кашель, который сотрясал все тело.

Доктор отложил ручку и посмотрел на меня с профессиональным интересом.

– Давно это с вами?

– Полгода, — ответил я, поймав наконец глоток воздуха. — Приступы без видимой причины.

– Флюорография?

Я пожал плечами. Не помню. Бесполезная процедура, от которой всегда отмахивался.

– Ясно, — кивнул он. — Направление на рентген.

* * *

Рентгена я инстинктивно опасался. Не самого излучения, конечно, а диагноза. Диагноз либо подтверждает опасения, либо их отвергает, но людям свойственно предполагать худшее. Поэтому просвечивать свой организм они отправляются, как на экзамен, исход которого от них не зависит.

У меня рентген обнаружил как раз то, что считается самым страшным: метастазы в легких.

Доктор посоветовал заранее не волноваться, мол, отечественный прибор, то-сё, надо бы перепроверить…

Я понимал и последовал его совету – за большие деньги просветился на новейшем японском томографе. По какой-то причине люди склонны думать, что более современное оборудование обеспечивает более обнадеживающие диагнозы. Ложь. Родной рентген по-родственному, бесплатно сказал мне правду: какие секреты от близких?

Каждый из нас слышал, что никотин – это яд, одна капля которого способна убить лошадь. Но я относил эту опасность исключительно к лошадям, этакий никотиновый иппоцид и бесстрашно насыщался ядом, столь опасным для них.

Вон Черчилль без остановки смолил кубинские сигары и дожил до девяноста! – прибегал я к аргументу, коим самоутешались многие фанатики курения, забывая, что сигары в отличие от сигарет, курят не в затяг. Мы часто верим в то, во что приятнее верить.

Результаты импортного просвечивания были, как сообщил мне онколог, «положительными». Он исповедовал американскую откровенность с пациентом. Организм, мол, мобилизуется для отчаянной схватки. Хотя главное для американцев в такой ситуации, думал я, не усилить сопротивление, а вовремя составить завещание. Мне же завещать было нечего, кроме потухшей любви к человечеству.

Злокачественные заболевания все переворачивают вверх тормашками — представления о земных ценностях, земной суете и даже привычные определения: «положительный» результат – это приговор.