Апрель в этом году выдался
необычайно жарким для наших уральских краев. Погода с самого начала
четверти стояла прекрасная, солнышко светило каждый день, снег
давно растаял, люди поснимали куртки-шапки и ходили совершенно
по-летнему. Птички поют, трава и деревья зеленеют – красотища!
Только меня вся эта красота совершенно не радует. Вернее, радовала
до сегодняшнего дня и даже до сегодняшнего обеда… а вот с обеда
начались неприятности. Да такие неприятные, хоть волком вой. Мы
брели с Костиком по центральной улице, которая так и называлась
Центральная, и пребывали в печали.
Было от чего. Сегодня у меня вышел
конфликт. И не с кем-нибудь, а с первым, самым злостным хулиганом
нашей школы.
Джура, по паспорту числящийся
Санькой Ромалом, появился в нашем классе с началом учебного года.
Его семья переехала в центральный район с Первомайки. Бывший
рабочий поселок на окраине города ныне пользовался дурной славой
прибежища трудовых мигрантов, цыганской наркомафии и разного
местного отребья. Совершенно непонятно, каким образом Джура
умудрился дотянуть до десятого класса, да и вообще не уйти на
«малолетку». Говорили, что помогли его цыганские родственники –
люди не бедные.
Так или иначе, но с приходом Джуры,
атмосфера в нашем классе поменялась кардинально, и не в лучшую
сторону. Часть пацанов откровенно шестерили, набиваясь ему в
дружки, другие просто боялись и заискивали, кто-то не заискивал, но
старался не связываться, как Ванька Образов, здоровый парень, с
кулаками размером с пивную кружку, но трусоватый. По-разному было,
но Джуровых дружбанов с прежнего места жительства опасались все.
Тем, кто видел этих урл, поджидавших Саньку после (или вместо)
уроков, становилось ясно: связываться с ними или даже просто
привлекать к себе их внимание, дело зряшное.
Джура, конечно, прекрасно все
осознавал и наслаждался атмосферой посеянного им страха. Пару ребят
из класса он выбрал в качестве жертв и планомерно угнетал. Вообще
говоря, никто в классе не мог чувствовать себя в полной
безопасности, даже его новоявленные дружки, даже девчонки, хотя им
доставалось меньше.
Он любого мог оскорбить словесно или
действием – жвачка намазанная на одежду или в волосы, неожиданный
пинок под зад, внезапный щелбан и «саечка за испуг», выкинутый в
окошко портфель и множество прочих пакостей, на которые этот
дефективный оказался крайне изобретателен. Учителя от него тоже
стонали, и можно было предположить, что, несмотря на поддержку
влиятельной диаспоры, в одиннадцатый класс Джура не
попадет.
