Герман
Он всё сделал правильно.
Это ощущение билось жилкой в виске, когда Герман выходил из
подъезда Юли. Он очень опасался того чувства гадливости, которое,
случалось, он испытывал после необременительного
времяпрепровождения в хорошенькими дамами. Как, бывает, смотришь на
мороженое, думаешь: о, оно такое вкусное! Хочу-хочу! А когда съешь,
и оказывается, мороженое-то теперь разучились делать. Совсем оно не
то, что было в детстве.
Вот и секс тоже. Не такой улётный, как в юности, почему-то.
Бывал.
Нередко.
Точнее, бывал он редко, и нередко оставлял после себя ощущение
обманутых надежд.
Сегодня всё было по-честному. Без обмана.
Крышесносно.
Полноценно.
До краёв.
Не просто мороженое из детства, а в металлической креманочке,
посыпанное тертым шоколадом и грецким орехом.
Фух!..
Гера отёр пот с лица и непроизвольно бросил взгляд на себя,
чтобы проверить, всё ли в порядке с одеждой. Всё было в порядке,
если не считать состояние галстука. Видимо, когда он его надевал
минут десять назад, мозг ещё не вышел из нирваны. Галстук,
определённо, отжил своё. Но напоследок он власть повеселился.
Его шелковая жизнь была прожита не зря.
Летов стянул петлю с шеи и скрутил рулетиком. Сначала хотел
выкинуть, а потом подумал и сунул в бардачок: носить-то не
поносишь, а для игр сгодится. Юля же обещала следующий раз…
Гера зевнул, потянулся, щелкнул сложенными в перевёрнутый замок
пальцами, и тронул с места.
К дому он подъехал к двенадцати, прямо как Золушка с бала.
Эх, надо было галстук «потерять» у Юли дома. Для аутентичности.
Кое-что он, конечно, там оставил. В мусорном ведре…
Подвздёрнутое сексуально-напряжённым полем воображение
дорисовывало процедуру примерки. Правда, у Золушка всё
должно быть не так, как у Золушки, а прямо наоборот. По части
размеров. И тут входит он…
Нет, Гера оценивал себя объективно, но настроение было
разухабистым и рисовало сюжеты для обещанного повторения.
Видимо, поэтому – потому что мозг не желал включаться, а думал о
всякой неприличной ерунде, - Гера пошёл домой через главный вход.
Какого хрена?
Супруга возникла в коридоре, как призрак коммунизма в Европе –
зловещей, но без шансов на успех. Намотанное на голове полотенце,
длинный велюровый халат и пандовые патчи под глазами придавали ей
донельзя домашний вид. Нельзя в таком встречать ненавистного мужа,
если хочешь, чтобы тебя приняли всерьёз.
