Это полное и безоговорочное фиаско, если в моём случае будет
дозволено использовать это новомодное заграничное слово.
Существовало другое слово, которое было более уместно для описания
сегодняшней ситуации, но приличная девушка не только не должна это
слово употреблять, но даже знать о его существовании. И место это
называть не иначе как «это», а лучше вообще не называть и делать
вид, что у неё его нет.
Какой конфуз. Какой грандиозный скандал намечается в нашем
семействе, спасибо моей дорогой покойной матушке! Уж удружила так
удружила!
Я металась из угла в угол, судорожно сжимая в руках батистовый
платок с подпаленным углом. Я пыталась найти выход – любой, какой
угодно, лишь бы не оказаться за порогом отцовского дома с волчьим
билетом. Но в голову лезли только картины безрадостного будущего,
одна мрачней другой.
От размышлений меня отвлёк стук в дверь.
- Эмили, открой! – раздался голос отца.
Тон не предвещал ничего хорошего, хотя он не мог знать. Никто не
мог знать. И даже догадываться.
Я надеюсь.
Я поспешила к двери, и лишь откинув крючок, сообразила, что не
спрятала платок и, смяв, сжала в кулаке.
Отец вошёл. Волосы были взъерошены, как всегда, когда он не мог
на что-то решиться. В таких случаях он водил пятернёй по затылку, и
реденькие подкрашенные волосики поднимались нестройными рядами. На
носу криво сидело пенсне, а клетчатый жилет был расстёгнут. Всё это
выдавало крайние душевные муки, и если отец не прознал про моё
«фиаско», то даже не представляю, чем вызвано это его
состояние.
- Эмилия, нам нужно серьёзно поговорить, - начал он, грузно
плюхнувшись на банкетку возле туалетного столика.
За последние годы он быстро набирал вес, и рубашка расходилась
между пуговиц. В прорехах виднелась бледная кожа с толстыми
волосками. Я люблю папА, но такой вот натурализм - не особо.
- Эмилия, тебе пора замуж, - безапелляционно заявил отец.
- Да, папА. Ной Оливер наконец разродился предложением? – Этот
молодой человек уже целый год ухаживал за мной с согласия батюшки.
Я так устала, что уже была готова согласиться, лишь бы это
прекратилось.
- Да при чём тут Олли? – отец в сердцах махнул рукой, глядя
куда-то под ножку банкетки.
Я на всякий случай пошевелила пальцами, проверяя, что платок на
месте, и сложила руки за спиной, заодно выпрямив спину.
