Пограничная зона, окрестности Бреста, Беларусь, наши
дни
В меня целились, я это чувствовал. Не очень приятное ощущение.
Будто ледяной ветерок задувает за шиворот. Но такова цена, которую
я готов платить.
Я вздохнул и посмотрел на небо. С утра моросил дождик, но к
обеду распогодилось. Выглянуло солнце, потеплело. В Минске было
холодно, плюс двенадцать. А здесь настоящее лето. Немного подумав,
я снял ветровку и сделал шаг со старого дощатого настила на шпалы.
Дальше начинался мост над Бугом, пограничной рекой.
Когда-то в детстве я проезжал здесь на поезде, завороженно
наблюдая, как уплывает вдаль родная советская земля. Уже в
Тересполе всё было другое: шлагбаумы с защитными сетками снизу,
глазастые локомотивы с тремя огромными прожекторами на мордах,
польские «Фиаты» на дорогах.
Мост давно не использовался по прямому назначению. Рельсы
покрылись ржавым налётом. Краска на пролётах облупилась. Между
шпалами кое-где пробивалась трава.
Я приехал заранее. Не люблю опаздывать. Уж лучше подождать пару
минут на месте, пускай и под прицелом снайперов.
Марек показался точно в назначенный час. Фигура в чёрном костюме
возникла на другой стороне моста и спокойным, деловитым шагом
направилась мне навстречу.
Идти по шпалам было не слишком удобно, но я быстро приноровился.
Марек тоже. Теперь я видел, как блестят стёкла его очков на солнце.
А ещё он отпустил короткую бороду, в которой пробивалась седина.
Ему шло: лицо сразу стало более мужественным. Борода скрыла
короткий, скошенный назад подбородок.
Мы встретились ровно в середине моста.
— Чешть, колего, — произнёс я по-польски.
Марек не ответил. Лишь подошёл ближе и обнял меня — крепко,
по-настоящему.
— Рад, что ты жив, Серёг, — сказал он по-русски, размыкая
объятия. — Я волновался. С учётом всего…
Несмотря ни на что, Марек врагом так и не стал. Я заглянул
сквозь прозрачные стёкла очков в его светло-серые глаза. Они
совершенно не поменялись за прошедшие годы, сохранив чуть
удивлённое выражение. Будто бы их обладатель спрашивал у мира: «Это
всё есть на самом деле? Серьёзно?»
Он всё-таки пришёл. И это самое главное.
— Так понимаю, вы тоже в тупике, — сказал он.
— Верно понимаешь, Марек, — вздохнул я.
— Мы что-то упускаем. Там, в прошлом, — продолжал он, задумчиво
потерев бороду.
— Согласен.
— Я был в Кеньшице несколько раз. И тебя приглашал. Почему не
поехал? — с лёгкой укоризной спросил он. — Я гарантировал
безопасность и неприкосновенность. Лично. Или мы дошли до того, что
этого мало?
