«Человеческий разум — нарост на железах внутренней секреции!» —
как-то заявил мне знакомый эндокринолог после очередного
обследования. Умный мужик, много полезного для своей работы от него
узнал.
Сопротивляться базовым инстинктам и гормонам бесполезно.
Поэтому, несмотря на опасность, мы продолжали встречаться со
Светой, пару раз в месяц как минимум. Чаще всего у неё дома.
Поначалу это меня напрягало: всё-таки её муж имел все ключи и
пропуска и мог явиться в любой момент. Но она была совершенно
убеждена, что этого не случится. Я не стал допытываться, откуда у
неё такая уверенность, но факт оставался фактом: за полтора года
наших, если можно так сказать, отношений, ни одной накладки не
произошло.
В общем, я смирился и начал воспринимать такие вещи проще. И
жизнь вроде как стала налаживаться: я чаще бывал в хорошем
настроении, сын это заметил и тоже прекратил кукситься, начал
делать успехи в занятиях Саньда, которые было забросил. Чему я,
конечно же, был рад. Он даже о соревнованиях заговорил, но я пока
не понял, как к этому относиться. Всё-таки вид спорта хоть и
полезный в повседневной жизни, но контактный и опасный. Пускай уж
лучше головой зарабатывает, благо удаётся совмещать занятия
«физухой» с курсами по программированию для детей в том же
Сколково… нужен баланс, чтобы построить хорошее будущее.
— О чём задумался? — Света приподнялась на локте и положила руку
мне на грудь.
— О будущем, — честно ответил я.
По её красивому лицу неожиданно пробежала тень беспокойства. Она
чуть нахмурилась, но от этого стала ещё привлекательнее. Такой и
должна быть третья жена широко известного в узких кругах
бизнесмена, имеющего самые близкие отношения с одним из крупных
чиновничьих кланов.
— Что такое? Забыла гараж закрыть? — попытался пошутить я.
— Дим… — сказала она серьёзно, будто на что-то решаясь, — ты
говорил, у тебя сын есть, да?
— Есть, — кивнул я.
Мы старались избегать разговоров о «настоящих» жизнях друг
друга. Света прекрасно всё понимала и была очень тактичной.
Неглупая девочка: даже успела отучиться в каком-то университете в
Лондоне, когда это было не только возможно, но и модно… так к чему
этот разговор сейчас? Я немного напрягся.
— Сколько ему?
— Восемь. Во второй класс пошёл.
— Ясно… — Она закусила нижнюю губу.
Я вздохнул и улыбнулся. Видимо, речь дальше пойдёт о разрыве.
Иначе к чему такие намёки? Я почувствовал облегчение и лёгкую
грусть. Что ж, ничто не вечно. И лучше пускай всё закончится так,
спокойно и буднично.
