ПроF Левелинг

Это был самый обычный вторник. Москва жила в привычном ей лихорадочном ритме: вечные пробки на Садовом, офисный планктон, спешащий с кофе в стеклянные башни «Москва-Сити», гул поездов в метро. Ничто не предвещало, что этот день станет последним днем старого мира.

А потом, прямо посреди шумного проспекта, реальность треснула.

Это не было похоже ни на взрыв, ни на какое-либо известное физическое явление. Воздух просто… разошелся. Словно невидимый гигант прорвал полотно мира, оставив рваную рану. В этой ране, на высоте нескольких метров над асфальтом, парило нечто. Искаженная область пространства, подрагивающая, как марево над раскаленной дорогой, и сочащаяся мертвенным, серо-синим светом. От нее не исходило ни звука, ни тепла — лишь глухое, давящее на уши безмолвие, от которого стыла кровь.

Первой реакцией, как и всегда в таких случаях, стала паника. Визг тормозов, крики, хаос. Но почти сразу за ней последовала вторая, отработанная до автоматизма, — реакция государства.

Вой сирен разорвал воздух. Спустя минуты район уже кишел людьми в форме: МЧС, полиция, Росгвардия. Механизм государственной машины, созданный для чрезвычайных ситуаций, сработал безупречно. Периметр из тяжелой техники и шипастых лент отрезал квартал от остального города. Над крышами ближайших зданий заняли позиции снайперы. В развернутых наспех полевых штабах ломали головы аналитики.

Шепот в кулуарах власти метался от одной безумной теории к другой: «секретное оружие НАТО», «китайский гиперзвук», «неизвестный вирус», «изощренный теракт». У каждого ведомства был свой список виновных. Но правда оказалась куда страшнее и проще: никто не был виноват, потому что никто не был к этому готов.

Через два дня мир содрогнулся. Такие же «Разломы» — как их успели окрестить журналисты — вскрылись по всей планете. Сеул, Шанхай, Нью-Йорк, Каир… Врата открывались в самых густонаселенных точках, словно невидимый хирург с дьявольской точностью наносил удары по самым оживленным нервным узлам цивилизации. Стало ясно — это не нападение одной страны на другую. Это было вторжение.

Три дня человечество, затаив дыхание, наблюдало. Дроны, отправленные к Разлому, сходили с ума или передавали бессмысленный набор помех. Тепловизоры и радары показывали одно — пустоту. Абсолютный ноль за мерцающей пеленой. Ученые разводили руками, даже не понимая, с какой стороны взяться за изучение.