13 марта 1986 года; Москва, СССР
THE WASHINGTON TIMES: Кто вы, мистер Горбачёв?
Первый год Михаила Горбачёва у власти начался с больших
надежд. Молодой, энергичный генсек, пришедший на смену «кремлёвским
старцам», казался олицетворением перемен. Запад с интересом
наблюдал, как новый советский лидер избавляется от консерваторов в
Политбюро, продвигает реформаторов и позволяет вольнодумные
дискуссии в прессе. В кино и на телевидении появились намёки на
оттепель, а экономисты - очень осторожно - заговорили о «рыночном
социализме». Казалось, СССР готов к диалогу с Америкой.
Но что-то пошло не так.
Вместо разрядки Горбачёв неожиданно развернулся на сто
восемьдесят градусов обратно к жёсткой риторике. Переговоры по
разоружению зашли в тупик, а советские войска в Афганистане,
вопреки ожиданиям, остались на месте. На вопросы о выводе войск
генсек отвечал резко: «СССР не отступит ни на шаг». Вместо
сближения с Западом Москва усилила давление на Пакистан, начала
сближение с Китаем и Индией, а Европу демонстративно отодвинула на
второй план.
Главным же поводом для данной статьи стало нашумевшее
интервью Горбачева, данное им внутреннему телевидению однако
мгновенно ставшее достоянием мировой общественности. Генсек, обычно
сдержанный в выражениях, неожиданно назвал США «главным врагом»,
заявил, что «договоры с Америкой не стоят бумаги, на которой
написаны», и сравнил американскую систему с нацисткой времен
Гитлера.
Прагматизм вместо идеологии?
Но за этим идеологическим фронтом скрывалась другая политика
— холодный расчёт. СССР резко сократил финансирование зарубежных
коммунистических движений, отказавшись от поддержки «революций» в
Латинской Америке и Африке. Вместо этого Кремль начал искать
технологическое партнёрство с Западом.
В Йемене советские нефтяники вместе с французской Total
начали разработку месторождений — первый подобный проект с
капиталистической компанией.В СССР появились первые
свободные экономические зоны, куда начали допускать - очень
осторожно, но тем не менее - иностранные корпорации.В
Анголе Москва неожиданно начала переговоры с ЮАР об урегулировании
ситуации, фактически свернув поддержку МПЛА в обмен на
экономические преференции.
Горбачёвский СССР всё меньше напоминает «империю революций»
и всё больше — прагматичное государство, готовое торговать даже с
идеологическими противниками.
