В избушке было тепло и по-простому уютно. Печь со сгоревшими до углей поленьями, стол со скамьёй, и он за столом. Он забыл обо всём; забыл, куда шёл. Впрочем, нет. К любимой… Но как её зовут? Он о чём-то говорил с ней по телефону, там, на улице, где ночь и проливной дождь. Это воспоминание заставило его поёжиться. Сейчас куртка и свитер уже почти высохли на нём.
– Телефон! Где он? А, вот… – выключился ещё там, во время разговора… Он попытался включить мобильник, – никаких признаков жизни.
«Хреново!» – подумал он. Спрятал телефон, достал сигареты, закурил.
Перед ним на столе стоял глиняный горшочек. Некоторое время назад горшочек был полон вкуснейшей каши. Теперь в нём оставалась лишь сиротливо-грязная деревянная ложка. Он не задумывался о том, что каша, вероятно, была приготовлена для кого-то другого. Он просто вошёл в избу, сел за стол, – больше некуда было, – а на столе уже стояла горячая каша с воткнутой в неё ложкой.
«Странно как-то…» – рассеянно подумал он, пуская дым носом. – «Откуда эта изба? Почему я здесь? А, ну, на дворе дождь, вот я и зашёл… И что, так и скажу хозяевам? „Прятался от дождя и съел вашу кашу?“ Ну, это ведь не преступление! Заплачу им за кашу, и за гостеприимство.»
Он начал осматриваться, при этом, чувствуя, как его клонит в сон.
«Этого ещё не хватало! Тут ведь и спать негде. Одна скамья. А, вон, на печи место, какими-то одеялами застелено. Но это не даёт права… Нужно идти! Нужно успеть к рассвету! Куда? А, в село. А зачем? Чёрт! Что такое с памятью стало?!»
А дождь за окном, казалось, ещё гуще стал лить…
– Ничего, посижу пока, потом пойду. Не вечен же этот дождь,
Он бесцеремонно погасил бычок о стол, не видя, куда его деть и не в силах вообще встать из-за стола. В избе было так тепло!
– А подарок?! – вскинулся он; пощупал в кармане, нашёл, успокоился, опять положил голову на руки. Поднял голову, задумавшись. – Кому подарок? А, короче, потом вспомню.
Какое-то неприятное воспоминание примешалось в связи с мыслью о подарке, но он уже не стал за него цепляться. Волны тепла и сытого блаженства уносили его вдаль.
