Бог создал человека по образу своему и подобию.
Ходячих на задних лапах,
Много ли вас дураков
Стоят по улицам в шляпах
Как я не боящихся снов?
Человек не может знать обо всем, потому что этот мир не его. Положим, каждый в детстве рисовал каляки-маляки, которые понимал только он, объяснял всем, где же и что он нарисовал. Как бы кто не старался понять, сам никто не догадается. В этом и есть наше подобие, от которого мы так стремимся уйти. Сотворив, что-либо сам, пусть то даже рисунок, не похожий ни на один другой, человек в какой-то степени становится его богом. Миром управляет не тот, кто стремится его осознать, а тот, кто его создает. Знание порождает новые вопросы, кратно возрастающие с каждым новым ответом. Когда они закончатся, если вселенная бесконечна?
«Nil permanent sub sol». Как бы ни интерпретировали эту фразу, сути в ней не больше чем в яйце и курице. Можешь гадать сколько угодно, но кто-то один знает наверняка. Его мы и называем Богом.
Пролог
Каждый из нас псих, хоть и не все этого хотят, хоть многие скрывают. Не сочтите за оскорбление, я не назвал вас шизофрениками, а по сути, так почему бы и нет, это ведь тоже может быть, правда – одна из граней. В психушке лежат не такие уж и уникальные люди, отличие их только в том, что они сами этого хотят или просто не справились. Придурки не справились со всеми человечками как вы, они их просто не смогли удержать.
Я и еще один почти такой же. Его звали Боб. Я звал его Бобом, потому что он сам хотел, чтобы его звали Бобом. Как его звали на самом деле, я не знаю, но вполне возможно, что действительно Боб. Мы замыкали кольцо одного маленького события, которое для нас становилось всем. Кольцо это было дорогой, что мы шли на концерт и после него. Так бывает, иногда еще не случившееся кажется уже произошедшим, предвкушение или déjà vu, я бы это назвал памятью будущего.
По нам обоим тек пот, от бешенства и счастья, которое творилось с нами всего минуту назад. Мы дышали полной грудью безумного и невинного торжества, готовые выброситься хоть из под самых небес, и не боясь разбиться в лепешку. Крылья вот-вот вырвались бы при следующем вздохе. Я перевел дыхание.
– Если я пропущу их следующий концерт, то только если умру, ты прав – это круто, – на выдохе прорычал Боб.
Дальше мы уже почти и не говорили, только выдавали короткие междометия, подтверждающие наше восхищение. Тем временем солнце уже готово было начать новый заход на холодное осеннее утро, а дожидаться его нам бы пришлось на улице, до дома идти было совсем далеко. Мы брели по пустому мосту через реку, голодные и уставшие, но жутко довольные.
