Осторожно ступают изящные ноги служанок, абсолютно бесшумно —
меховые чехлы на туфлях-лодочках обязательны для ношения. Мраморный
пол и высокие своды кабинета готовы эхом подхватить любой
посторонний звук, потому особо важно двигаться тихо, дабы не
потревожить раздумья хозяина замка, замершего бездвижной статуей в
кресле за массивным столом из редчайшего железного дерева.
Со стороны могло показаться, что древний старец в черном камзоле
уснул, если бы не движение его глаз, скользящих по портретам в
золотых рамах, расположенных на стене напротив него. Взор господина
раз за разом изучал изображения десятка молодых, сильных, волевых и
счастливо улыбающихся мужчин и прекрасных девушек — храбрых воинов
и верных соратников.
Вот с холста улыбается белоснежной улыбкой Синдир, на его плече
мирно покоится Сокрушитель — легендарный разумный молот, что вбивал
армии врагов в пыль. В том молоте заточил сам себя дальний предок
Синдира, страшный ревнитель традиции и чести, оттого оружие
частенько заворачивали в плотный холст, дабы не выслушивать
поучения, и закапывали в землю в момент романтических свиданий. К
слову, не помогало — тот откапывался. Так что всю войну Синдир
отчаянно пытался сломать родовое оружие о голову очередного темного
герцога, в бесчисленных попытках став величайшим из
равных.
Рядом портрет Леиелы — прекрасной и смертоносной в равной мере.
Короли падали к ее ногам, устилая штандартами и знаменами своих
армий дорогу на ее пути. Гордые вольные бароны смущенно отводили
взгляд, мямля о невозможности воевать с женщиной. Она осталась в
истории как собирательница войск — мало кто устоял перед красотой и
женственностью дочери богини. Армии импотентов пали.
Аргун-легенда, обоерукий воин, гроза врагов и трактиров — герой
на один день, потому как на второй все купечество спасенных городов
единогласно просило выкинуть спасителя города к чертям
собачьим.
Старик улыбнулся морщинками возле глаз, вспоминая. Тавира,
Кнотт, Берсен и другие — как много памяти с вами связано...
Когда-то мы шутили и строили планы, что будет, когда падет
последняя темная цитадель. Пытались представить: что мы будем
чувствовать в этот момент?
Старик знал ответ — одиночество. Бесконечное, иссушающее душу
одиночество, когда новый день сливается со старым, а прошлый год не
отличается от нового. Тишина и испуганные взгляды прислуги —
большую часть года. И один месяц в году, когда навязчивые родичи
подсылают своих детишек к дедушке, дабы тот завещал им бесчисленные
богатства.
