Ося загрустил почти сразу. Стоило выехать на более-менее
приличную и широкую дорогу, как я даже обернулся на всякий случай,
хотя предельно точно понимал – деться ему из закрытой машины на
ходу было некуда. Тем более, в трёхлитровой банке. Но то, как резко
пропали его изводящие фразы, комментарии и советы, ощутили,
кажется, все в машине.
По обрывкам фраз и оговоркам, случайным или не очень, я
осторожно предполагал, что сильно задолго до изобретения не то, что
интернета, а даже телеграфа, Землю охватывала другая глобальная
информационная сеть. Разумеется, недоступная амбициозным двуногим,
потому как создана была не ими и не для них. Некоторые человечки
даже догадывались о её существовании. Считанные единицы были в
своих догадках очень близки к истине.
Дерева́, древние и первые разумные жители планеты, сперва
пустили в неё корни, а потом научились с их помощью не только
брать, но и отдавать. И передавать. И за сотни тысяч лет создали
свой, так скажем, дендронет.* А потом научились как-то пользоваться
не только им. Как это работало – я предсказуемо не имел ни
малейшего представления, даже примерно. Наверное, так же, как
оптика и нейротоксины – как-то. Но работало точно. Фраза Осины
«птичка напела» на мой вопрос о том, как я увидел, будто в
тепловизоре, пятерых бойцов Шарукана, появившихся на берегах
Ведьминого озера так кстати, была издевательской, как я сразу
решил, лишь отчасти. Мудрые Дерева и вправду слышали и понимали
языки всех живых существ. И могли видеть их глазами. Моих же знаний
даже близко не хватало, чтобы хоть примерно понять механику этого
процесса. Я сдался на попытке оценить, сколько же нужно
вычислительных мощностей, чтобы построить трёхмерную картинку в
тепловом диапазоне, имея из вводных птичье пение, давление на траву
и мох, скорость и направление ветра и ещё Бог знает сколько и каких
параметров.
И вот теперь, впервые за тысячелетия, Осина отключилась от
«кабелей» дендронета. Что-то наверняка «подтягивалось по воздуху»,
но, судя по Древу, этого было недостаточно. А все его «сервера»,
«роутеры» и прочая органическая машинерия, о которой я мог только
догадываться, остались позади. На том самом месте, где стоял пустой
теперь амбар с «этажеркой» внутри. Безжизненной, потому что росток
ехал сейчас с нами. С каждой секундой всё сильнее отдаляясь от
дома.
