Лови пас, Даичи-сан!

На город опускаются сумерки. Веет прохладой — еще одно напоминание о том, что лето близится к концу. А оно в наших широтах не слишком-то долгое. Не так, как в Питере, конечно, когда в каждом месяце два теплых дня от силы выпадает, но и не тропики. И хорошо. В тропическом климате я бы откинулся. Не люблю жару.

А тем временем на площадке вокруг меня царит эта самая жара.

— Сюда давай, э! Я открыт!

Я сжимаю зубы и на призыв не откликаюсь. Бесполезно. Вот и зачем ты спалился, что открыт? Сейчас тотчас такую опеку установят, что не продерешься. Оцениваю обстановку. Действовать приходится быстро — до соперника все доходит как до жирафа, потому что ростом они похожи, но и он скоро сообразит, что я задумал. Поэтому я не мешкаю. Раскачиваю его ловким кроссовером и прокидываю мяч себе на ход. Верзила шатается, как табурет, у которого подпилили ножку. Равновесие сохраняет и только поэтому не плюхается на задницу, но момент уже упущен.

Теперь путь свободен.

Два удара в землю — и я рвусь к кольцу. Остальные слишком заняты — держат моих “одноклубников”. Персональная опека хороша, тут нечего спорить, но только если умеешь исполнять ее на должном уровне. Верзила не умел.

К кольцу я прохожу беспрепятственно. Разве что ковровую дорожку не выстелили. Привычным движением прыгаю и закидываю лэй-ап. Мог бы и сверху вколотить, но это уже неспортивно, на унижение потянет. А у нас все же товарищеская игра. По принципу “фэйр плэй”.

Правда, не все с этим согласны. Верзила, которого я в прошлом владении отвозил, выпрямляется и на всех парах топает ко мне.

— Ворон, ты че? Нафига так финтишь-то?

Ворон — это мой никнейм. Почти официальный. А так я Воронцов. Данила Воронцов. Не очень люблю свою фамилию, если по чесноку. Уж слишком она пафосно звучит, как будто пришла из околоисторического мыла по телеку или из книжек про аристократию. Но я таскаю ее вот уже девятнадцать с лишком лет. Зато на майке смотреться будет здорово.

Которую мне скоро доведется примерить, если все сложится.

— Остынь, Гулливер, — хлопаю я верзилу по плечу, — это еще не настоящий финт, так, рабочий приемчик.

Гулливер, он же Васька Гумилев, сердито сопит и продолжает на меня зырить исподлобья.

— Ты приемчики свои брось, — наконец цедит он, — не все, знаешь ли, тут в секции с детства занимаются. Играй честно!