Стоячая вода пахла так, будто в нее вылили целый флакон тех
приторных духов, которыми постоянно несло в местном трактире.
Впрочем, иногда казалось, что ими пропитался весь поселок, включая
лес и берег залива. Словно природа вобрала в себя ту удушливость,
которая сквозила в жителях, особенно замученных тетках с серыми
лицами, которые не спасала дешевая пудра. Вот уж они бы
порадовались тому, что с ней случилось… Кто только придумал, что
сельские жители более открыты душой, близки к природе и доверчивы,
чем городские? Да здесь чужака сожрут в два счета, как бабочку,
запутавшуюся в паутине, даже если эта бабочка ядовита.
Впрочем, какая уже разница… Мысли стремительно стали уплывать,
угасла спасительная ярость, держащая над водой, взывающая к жизни.
Одно хорошо: боль, недавно казавшаяся нестерпимой, стихла, веки
опустились сами собой. И последнее, что мелькнуло перед глазами, —
чья-то рука, от которой пахло странно, но как-то приятно, хорошо,
безопасно. Руки, тянущиеся к беззащитному горлу, пахнут иначе.
Майре снова почувствовала этот запах, когда открыла глаза и
поняла, что воды вокруг больше нет, что она лежит на чем-то мягком,
в помещении с деревянными стенами и широким окном. Рассмотреть
остальное пока не было сил. Однако ее первый вздох и движение
ресниц не остались без внимания: над ней склонился какой-то молодой
человек и осторожно коснулся ее лба. Она никогда его прежде не
встречала, но сразу узнала аромат, который чувствовала перед
забвением.
— Очнулась? Вот и прекрасно, — промолвил он тихо. — Тебе больше
ничего не грозит, опасных ран нет, разум не пострадал. А все
остальное подлечим.
— Все остальное? — беспомощно усмехнулась Майре, шевельнувшись и
почуяв, как боль прожгла все тело, особенно грудь и низ живота. — А
поподробнее?
— Тебе пока вредно долго разговаривать. Спи, сейчас это послужит
лучшим снадобьем.
— Я еще хочу пить до ужаса, — призналась Майре. — Мне это
можно?
— Можно, нутро у тебя не повреждено, — сказал незнакомец и
поднес ей большой стакан воды с лимонными дольками. Она жадно
осушила стакан до дна, и воспаленному горлу немного полегчало.
Майре поблагодарила, однако в сон больше не клонило. Вкус лимона и
незнакомая обстановка подстегнули ее нервы, и не терпелось хоть
немного разобраться в случившемся.
