Семь лет назад
— Владимир, ты знаешь, сейчас не лучшее время, и я должен быть
начеку. Мальчик уже проявляет не дюжие способности, а с моей
работой... Сам понимаешь, — Виктор Зарницкий сложил руки на груди и
подошел к окну. — Я хочу, чтобы ты мне поклялся, что будешь
защищать его, что бы ни случилось.
— Конечно, Виктор Александрович. Магической клятвы будет
достаточно? — Владимир протянул руку ладонью вверх.
— Нет, я верю тебе на слово.
— Виктор Александрович, вы чего-то опасаетесь? Собрать всю
охрану?
— Если бы эта твоя охрана могла мне помочь, — вздохнул
Зарницкий, глянув на лужайку перед домом. — В последнее время я
ловлю на себе взгляды, и они не обещают ничего хорошего. Все-таки
должность советника не гарантирует мне безопасность. Да и император
стал слушать других людей. Боюсь, что на него оказывают
воздействие.
— Разве это законно?
Владимир тоже подошел к окну и выглянул в окно. Стекло отразило
длинноволосого хмурого мужчину в черном костюме с вышитым на груди
гербом Зарницких.
— В наших кругах законность — понятие растяжимое, — качнул
головой Виктор. — Чем выше сидишь, тем более пластична реальность.
Я буду прикладывать все силы, чтобы уберечь мальчика. И рад, что ты
будешь с ним.
— Буду, Виктор Александрович. Вы можете на меня рассчитывать.
Прошу меня простить, сейчас у Тимофея Викторовича занятия по
фехтованию.
— Будь с ним построже. Такую силу нужно суметь обуздать, а рохля
на такое неспособен.
Владимир кивнул и вышел из кабинета. Он направился во внутренний
двор загородного дома Зарницких. Его путь пролегал сквозь галерею с
семейными портретами: родители, бабушки, дедушки, братья и сестры.
Половина из них давно мертва.
При всех достоинствах магии и ее силе, способной продлить
пребывание человека на земле, Зарницкие редко умирали от
старости.
Владимир глянул на последний портрет: Виктор Александрович,
Светлана Геннадьевна и маленький Тимофей. Светлые лица, открытые
взгляды, мягкие улыбки. Художник отлично передал образ счастливого
семейства.
Так, оно и было, пока мать Тимофея не умерла от скоропостижной
болезни. Виктор Александрович тогда был уверен, что ее отравили, но
доказательств так и не нашел. И сейчас его внимание полностью
переключилось на единственного сына.
— Володенька, куда спешишь? — горничная Настя перегородила
дорогу и кокетливо выставила ножку, открывая точеную лодыжку.
