ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Семьдесят второй
день
ГЛАВА I
Тонкие планки настила дрогнули.
Полковник Ковалевский поморщился - ну конечно, прапорщик Ильинский.
Мальчишка демонстрирует лихость: не стал карабкаться по трапу, а
спрыгнул с «хребта» воздушного корабля, к которому крепятся
растяжки и тросы, удерживающие конструкцию.
- Полегче, прапорщик, так вы
нам корабль развалите!
Молодой человек не ожидал
упрёка - он пролепетал в ответ что-то невразумительное, и попытался
щёлкнуть каблуками. Мостик раскачался, и это окончательно вогнало
несчастного прапора в ступор. Он вцепился в леер и замер, в
ожидании неминуемой выволочки.
Командир девятой
воздухоплавательной роты, и, по совместительству, первого в России
военного дирижабля «Кречет», хоть и изображал строгость, но на
самом деле глядел на своего подчинённого с удовольствием. Не всякий
отважится ползать по ажурной ферменной балке, раскачивающейся под
брюхом воздушного корабля – это, пожалуй, порискованнее кувырков на
трапеции под куполом шапито! Там хоть есть шанс отделаться
переломанными костями, а здесь - до земли полторы тысячи футов, и
никакие опилки не помогут, разве что угодишь в стог
сена…
Прапор тем временем пришёл в
себя, откашлялся и вспомнил о своих непосредственных
обязанностях.
- Госп… кх… простите, господин
полковник, осмотр такелажа произведён! Третья и пятая растяжки по
правому борту ослабли, я наскоро подтянул. На земле надо будет
заняться.
И ведь не скажешь, что
вчерашний студент! Хотя, в воздухоплавательных частях таких хватает
– нарождающемуся роду войск отчаянно требуются люди грамотные,
способные иметь дело со сложной техникой.
Внизу проплыли крыши мызы,
появилось и уползло за корму стадо чёрно-белых коров на выгоне. За
чахлой рощицей играла солнечными зайчиками излучина Западной Двины
- составляя план полёта, Ковалевский выбрал её, как ориентир для
смены курса.
- Штурвальный, лево
пять!
- Слушш, вашсокородь, лево
девять!
Усатый унтер в шофэрском шлеме
и кожаной куртке с двумя рядами латунных застёжек (такие носили
воздухоплаватели и солдаты автомобильных команд) быстро завертел
штурвал. Заскрипели тросы, ведущие, к рулям направления, и «Кречет»
неторопливо описал широкую дугу. По правому борту замелькали на
фоне серой полоски Рижского залива готические шпили, среди которых
выделялись иглы Домского собора и ратуши. Ковалевскому вдруг
захотелось наплевать на план полёта и пройти над городом низко, на
трёх сотнях футов, чтобы разглядеть каждый камень в брусчатке
средневековых улочек, круглую т
