1. Часть первая. Как воспитать интроверта. Глава первая
... Кто сказал, что горе наваливается, как лавина? Одномоментно накрывая с головой, заполняя ужасом и страданием каждую клеточку, давя и пригибая, убивая все живое, уничтожая само желание жить?
Лавина не бывает статичной, она в вечном движении. Заполонив и уничтожив все на своем пути, оставляя после себя, пусть исковерканную, пусть неживую, но уже освобожденную, готовую со временем возродиться и дать ростки новой жизни, землю (душу), устремится вдаль ...
Наверное, те, кому дано пережить такой шквал и взрыв, все же счастливее тех, кто заледенел в сугробе, ежедневно, ежечасно, ежеминутно обновляемом и наметаемом тихой позёмкой боли ...
Прошло уже больше полугода со дня похорон Гришеньки, и хотя Анна изо всех сил старалась держать себя в руках, удавалось ей это не всегда. Если, находясь "на людях", она еще кое-как справлялась со своим отчаянием, то приходя домой, оказавшись за наглухо закрытой дверью, отпускала свое горе на свободу.
И оно глумилось и куражилось над женщиной, заставляя ее не плакать, нет, выть, как смертельно раненный зверь, биться головой о стены и мебель, а потом, устав, мычать что-то нечленораздельное, монотонно раскачиваясь на стуле, прижав к груди любимую игрушку сына, не видя и не слыша ничего вокруг, не желая выбираться из ставшего уже привычным, сугроба отчаяния и боли. Отталкивая руки, протянутые к ней, чтобы хоть как то помочь ... и чем больше проходило времени, тем глубже Анна погружалась в пучину отчаяния.
Толику очень скоро надоела мрачная атмосфера в доме. Надоела ежедневная жареная картошка, плохо выстиранное белье, недостаточно протопленный дом. Надоела угрюмая жена и ее вечно молчащая дочь, а потому он все чаще и чаще стал после работы уезжать к матери или брату на хутор, где ему всегда были рады, где ловкая Матрена умела и приготовить, как надо, и подлить в рюмку, сколько хочешь, и подсыпать соли на больное - уже, когда хотелось ей.
Очень скоро ее излюбленной забавой стал вселенский плачь по умершему внуку и огульное обвинение Анны в смерти мальчика. Тогда Толик, набычившись и выпучив налитые водкой глаза, мчал домой ...
Уже не один раз, пришедшая вечером из школы Регина, замечала синяки на теле и лице матери. Ответа на вопрос: что это? ей знать не полагалось, не думала и не собиралась Анна обсуждать с дочерью свои проблемы. Да, честно говоря, ей были безразличны побои мужа, в тот момент даже смерть от руки пьяного урода она приняла бы с благодарностью.