1. Глава 1
Говорят, люди с идеальной осанкой были сломлены в детстве.
В моем случае, собственное детство я сломала сама, когда в двенадцать лет сбежала из дома.
Это не было истерическим поступком расстроенного смертью матери подростка. Это был тщательный план, моей же матерью и продуманный.
Как сейчас в ушах звучали ее последние слова, а руки сжимали конверт с инструкциями и пачкой ассигнаций.
– Ты найдешь нужных людей, а дальше тебе помогут. Главное, не возвращайся.
И вот, спустя десять лет, я нарушила обещание.
Кардиф – столица империи, встречал меня суетой: мельтешащими повозками, снующими людьми, ныне модными безлошадными мобилями, дымом сигарет и бесконечной пылью.
Я со своим минимальным багажом, состоящим из крошечного саквояжа и небольшой сумки, едва ли вписывалась в эту обстановку.
Разве так выглядят приезжие? Отнюдь. Но я не собиралась оставаться в столице надолго. Получу от отца положенное по праву, и назад.
Мимо меня, едва не сбив, пронеслись челоночные торговцы с огромными баулами, отскочив от них, я едва не попала под колеса повозки:
– Глаза открой, пигалица! – крикнул на меня возница… и я рассеянно посмотрела ему вслед.
Втянула ноздрями вокзальный воздух, прикрыла глаза…
Нет, уж. Возвращаться в городскую жизнь, пусть и на короткое время, нужно не так спешно, а как-то более вдумчиво.
Сжала пальцы на ручке саквояжа и легкой походкой двинулась в сторону центра Кардифа.
В детстве там была любимая кофейня матери. Вот туда и отправлюсь…
***
Заказанный кофе остывал, пирожное к нему было раскрошено чайной ложечкой и съедено лишь наполовину.
Аппетита не было.
Я смотрела за окно, где все так же суетились и куда-то бежали люди.
Зачем я приехала? Спустя годы уговоров, поверила отцу, что тот все же поступит по совести, и отдаст мне принадлежащее по праву…
– Ева Новицки? – прервал сиплый голос мысли.
Я вскинула голову.
Ничто так не напрягает, как знающий тебя мужчина, которого ты видишь впервые в жизни.
Чопорный, в возрасте лет шестидесяти, не в меру полный, с моноклем, который ему наверняка не нужен, и толстой золотой цепочкой часов, якобы невзначай выдающей богатство.
Я едва сдержалась, чтобы не поморщиться.
Обман.
Поистине богатые люди не будут так вымученно выпячивать свои деньги, а значит: монокль лишь дань моде, а цепь – в лучшем случае позолоченная.
