Последний раз я видел «Карманный справочник Мессии» в тот день, когда выбросил его.
Я пользовался им так, как меня научил в «Иллюзиях» Дональд: задать вопрос в уме, закрыть глаза, раскрыть книжку наугад, выбрать правую или левую страницу, открыть глаза, прочитать ответ.
Долгое время это работало безотказно: страх тонул в улыбке, сомнения разбегались прочь от неожиданного яркого прозрения. Меня неизменно задевало и развлекало все, что сообщали эти страницы.
И в тот черный день я еще раз доверчиво раскрыл Справочник. «Почему мой друг Дональд Шимода, которому действительно было что сказать и чьи уроки были так нужны нам, почему, почему он должен был умереть такой бессмысленной смертью?»
Открываю глаза, читаю ответ:
В этой книге все может оказаться ошибкой.
Мне вспоминается это как вспышка мрака – внезапно охватившая меня ярость. Я обращаюсь к Справочнику за помощью – и вотэто – ответ?!
Я с такой силой запустил книжонку над безымянным полем, что ее страницы испуганно залопотали, вздрагивая и переворачиваясь. Она мягко спланировала в высокую траву – я даже не посмотрел в ту сторону.
Вскоре я улетел и больше никогда не бывал на том поле, затерявшемся где-то в штате Айова. Бессердечный Справочник, источник ненужной боли, пропал.
Прошло двадцать лет, и вот приходит ко мне по почте – через издателя – бандероль с книгой и вложенным письмом:
Дорогой Ричард Бах! Я нашел ее, когда пахал отцовское соевое поле. На четвертой части поля у нас обычно растет только трава на сено, и отец рассказывал мне, как вы однажды сделали там посадку вместе с парнем, которого местные жители потом убили, решив, что он колдун.
Впоследствии это место распахали, и книгу засыпало землей. Хотя поле многократно вспахивали и бороновали, никто ее до сих пор каким-то образом не заметил. Несмотря ни на что, она почти не пострадала. И я подумал, что это ведь ваша собственность и, если вы еще живы, она должна принадлежать вам.
Обратного адреса нет. На страницах сохранились отпечатки моих пальцев, испачканных машинным маслом старенького Флита, а когда я раскрыл книжку веером, из нее высыпалась горстка пыли и несколько засохших травинок.
Никакой злости. Я долго сидел над книжкой, отдавшись воспоминаниям.
