Алексей Павлович проснулся как-то очень резко – и вовсе не
потому, что ждал этого момента с нетерпением уже много дней, нет.
Его разбудили очень специфические звуки, доносящиеся хотя и
приглушенно, но вполне узнаваемо – и звуки эти явно намекали, что
за окном совсем, похоже, не пятьдесят шестой год. Впрочем, тут и
окон не было, хотя парень и ощутил под собой ту же самую
сколоченную из досок лежанку, на которой уснул – однако вместо
одеяла он был укрыт какой-то помесью тулупа и телогрейки, почему-то
отдающей псиной. Однако и это «ароматное» покрывало его смутило не
очень: все же Елена писала, что «скорее всего окружающая
действительность может показаться странной» – но потолок помещения,
который было очень просто достать рукой даже не вставая, показался
Алексею Павловичу очень необычным.
А еще было довольно холодно – то есть было очень холодно, по
ощущениям вообще почти мороз! Ну и все прочие ощущения заставляли
его быстро подняться и одеться. Хорошо еще, что одежда оказалась
почти впору – то есть вся одежда кроме сапог, которые были размера
так на три больше желаемого. Но с двумя портянками – а портянок
Алексей Павлович обнаружил возле лежанки целую кучу, причем
портянок стиранных – можно было и с такими сапогами смириться.
И только быстренько проделав «стандартные утренние процедуры»
Алексей Павлович сообразил, что проснулся он в подпечке, а большая
русская печь с полуразрушенной трубой вообще находилась на улице.
Не то чтобы совсем уж на улице, а на пепелище, и было видно, что
дом сгорел уже несколько лет назад. Причем не один этот дом сгорел:
в поле зрения были видны еще три таких же печи, правда разваленные
куда как сильнее. И никаких признаков того, что здесь в последнее
время были люди, видно не было. Зато было очень хорошо видно совсем
молодые листочки на яблоне возле пепелища… на одной половине
яблони, потому что вторая половина видимо от жара просто
погибла.
А еще стало очень хорошо слышно, что люди скоро здесь появятся…
Алексей Павлович еще раз нырнул в подпечек: там он вроде бы
разглядел кое-что «интересное». То есть ему показалось, что
разглядел, все же через заложенное досками и мешком с сеном жерло
подпечка света проникало очень мало, а когда он открывал выход,
взгляд его лишь мазнул по чему-то непонятному. Но мозг замеченное
отметил – и молодой, всего лишь семнадцатилетний парень с огромным
удовлетворением убедился в том, что зрение его не обмануло: у стены
подпечка рядом с лежанкой стоял пулемет, а рядом были четыре
круглых магазина с патронами. Пулемет выглядел проржавевшим, но
ствол – как Алексей Павлович тут же убедился – был в порядке, да и
затвор ходил свободно. Там еще несколько коробок лежало, но
открывать и изучать их содержимое времени просто уже не было:
перестрелка быстро приближалась.
