Холодильник-артефакт вывезли из
подвала тайно, уже под вечер. На участке мы открыли крышку,
выпустили сдерживающего холод элементаля, и мы впервые после
окончания нашего путешествия увидели драгоценные черенки
винограда.
— Да уж… любопытно, — озвучил общее
мнение Рустам.
В темноте побеги светились тусклым,
различимым только вблизи светом, но и этого хватало понять, что
жрицы не обманули. Все побеги были настоящими “пальцам ведьмы”,
сортом винограда, симбиотически срощенным с элементалями.
Луна же этой ночью недобрала только
самого края, чтобы стать полной. Но выть уже хотелось — усталость и
недосып давали о себе знать. Мы изъяли бережно завёрнутые в ткань
саженцы и усадили их в лунки. Затем бережно полили водой и оставили
на ночь.
Забор на стороне участка, обращённой
к ручью, так и остался недоделанным — все устали настолько, что я
отпустил людей. Поэтому ночевать я, несмотря на все уговоры,
остался там сам — вместе с Нанотолием. Степан предложил оставить и
щенков, но я подумал, что от них будет больше проблем, чем пользы.
Обглодают ещё саженцы, чего глядя.
— Спокойной ночи, — сказала
Ангелина, прощаясь перед отъездом во Фламберг.
Потом, когда все остальные уже ушли
к машине, она задержалась на миг и спросила:
— Саша… Выходит, чего, если всё
пройдёт по плану — ты меня завтра голой увидишь?
— Выходит так, — кивнул я. — Как я
понимаю, отвернуться и не наблюдать за процессом будет сложно.
Слишком драгоценное сырьё, знаешь лишь. Не волнуйся — это всего
лишь технологический процесс. Пусть и с долей магии.
— Ясно. Ну, мы как-нибудь справимся,
я думаю, — решила она и быстро зашагала к “Антилопе Гну”.
Да уж. День ожидается непростой. Я
просто расстелил спальник на трухлявых досках террасы перед
подлатанным сараем, разжёг костёр и остался там. Нанотолий уселся
рядом, прижавшись к руке, обнявшей заряженный дробовик.
Ночью отключился по ощущениям всего
на пару минут. Первый раз я проснулся от того, что моё лицо кто-то
нюхал, и тут же почувствовал, как тупай рявкнул и ускакал по мне
куда-то наверх, на крышу веранды, принявшись оттуда отчаянно
верещать. Костёр потух. Вскочил, не глядя шмальнул перед собой.
Послышался вскрик и скулёж, а потом я увидел силуэт койота,
сиганувшего в кусты. Или не койот это был, местная мелкая
разновидность псовых. Вроде и безобидная, но лицо мне с голодухи
обглодать могла. Прошагал к кустам — зверь шагал к воде, слегка
прихрамывая — мой выстрел его не прикончил, но задел заднюю лапу,
видимо. Разжёг потухший костёр и снова вырубился.
