Жил на свете богатырь в древнем Танаисе,
чувства крепкие питал к девушке Раисе.
Но красава, дочь царя, фыркала при встрече,
говорила: «Страшный ты, сильный человече!
Ты, конечно, молодец, кровь пускал хазарам,
львиной силой наделен, каменным ударом.
Но как только вижу я этот нос горбатый,
одноглазое лицо, рваный рот усатый,
эти шрамы на щеках, сросшиеся брови,
я бледнею – голове не хватает крови.
Стынет кровушка моя в ужасе животном,
и коленочки дрожат в страхе первородном.
Слух мне режет голос твой и запас словарный.
Ты в манерах слабоват, твой язык – базарный.
Хоть мечом и булавой машешь очень круто,
но тебя я не люблю, богатырь Могута!»
Крикнул в гневе богатырь: «Ну и чёрт с тобою!» —
и колонну во дворце развалил ногою.
Царь с балкона видел всё, поразился силам
и проворно к силачу съехал по перилам.
Он сказал: «Не кипятись. Ты получишь Раю,
если гуннов победишь. Это трудно, знаю.
Гуннов целая орда с юга наступает,
И Атилла, их вожак, нас нагнуть мечтает.
Отправляйся ты в поход, собирай дружину,
Меч точи, седлай коня – погуби вражину.
А победу принесешь, вот тебе невеста, —
царь на дочку посмотрел, – тили, тили, тесто!»
Дочка сморщилась тогда, словно от лимона.
Разлетелся громкий плач по окресту Дона.
Царь заметил: «Да, дитя, с чувствами не густо.
Пусть Атиллу победит – этого Прокруста.
А пока наш богатырь омрачён походом,
жениха тебе найдём с красотой, с доходом,
чтобы золото и медь у него водились,
чтоб скотинка, бык, овца, на поля просились».
Дочка тактику отца поняла прекрасно,
слёзы вытерла с лица и сказала: «Классно!»
Царь послал богатыря прочь из Танаиса,
чтобы рожей не пугал умницу Раису.
Наточил Могута меч, на коня взобрался,
поскакал галопом в степь, на войну помчался.
А за ним спешили рать и обоз с харчами.
Женский пол махал им вслед белыми платками.
Только страшный богатырь Танаис покинул,
царь на праздничном пиру мыслями раскинул.
Посмотрел он на гостей, жениха приметил,
Кубок взял, хлебнул вина, доченьке ответил:
«Жениха тебе нашел – богатейший малый,
сын достойного купца, не урод, не старый.
