Однажды приснилась морская мне пена,
Античный простор и жильё Диогена.
Великий мыслитель сидел возле бочки,
небритый, взъерошенный, нюхал цветочки.
Была на нем тога, но грязная очень.
В дали город был, только явно не Сочи.
А, может, и Сочи. Откуда я знаю?
Ведь сам – нищета и нигде не бываю.
И море шумело, и солнце сверкало.
Взволнованно сердце моё застучало!
И я подошёл, от волненья вспотевший,
сорвался с моих губ вопрос наболевший:
«Совсем не читаю, но думаю много.
Так что мне в психушку прямая дорога?
А, может, в НИИ мне дорога прямая?
Ведь ты, дед, стал мудрым, совсем не читая!»
Ответил тогда мне мыслитель античный:
«Я рад тебе, парень! Примерчик мой личный
тебя вдохновляет. Присоединяйся.
Я, брат, не шучу. Стань босым, разувайся.
Вон, бочка лежит на боку запасная,
совсем, как моя, дырок нет и большая.
Смелее, друг мой, поспеши, не стесняйся.
Дарю эту бочку! Бери, обживайся!
Мы будем с тобою обдумывать виды,
дарами природы с тобой будем сыты
и воздухом чистым, и солнечным светом,
и книги читать мы не будем при этом.
И пусть нас невежами все называют,
прицельно объедки нам в бочки кидают.
А мы им в ответ умных мыслей тираду!
Утрём нос, дружище, любому мы гаду.
А время придёт, и ряды мы утроим,
и новеньким крепкие бочки построим.
Комфортные бочки в кружки мы поставим,
долину прибрежную громко прославим.
И вырастет город огромный из бочек, —
старик в виде горки насыпал песочек.
Он в даль посмотрел сквозь слои временные, —
О, да! Назовут город люди живые
новаторским именем – Новомозговском!
Не будет блестеть он ни шиком, ни лоском.
И всё же поднимется над городами.
Он будет известен своими мозгами!
Ведь всё есть в мозгах, я могу, брат, поклясться.
И надо лишь в них научиться копаться.
А книги читать – воровством заниматься,
чужими идеями просто питаться.
Не даст лень мозгам процветать, шевелиться.
И можно в амёбу легко превратиться.
Но мы разойдёмся с мирком техногенным.
У нас путь другой. Назовем вектор верным!
Мы будем, дружок, со своим интернетом.
Мы мыслями будем в контакте со светом!
И, телепатируя, будем общаться.
Не будет при этом наш рот открываться».
«Неужто совсем? – я спросил, удивляясь. —
