В мое кафе не так уж часто заходят люди. Сам не знаю, за счет чего я живу. Провести день за стойкой и обслужить всего одного-двух постоянных клиентов – это нормально. Но кровати для сна у меня, конечно же, есть.
На кафе без туалета еще могут закрыть глаза, но кафе без кроватей? Попробуйте. Пять минут работы – максимум. Повесят замок и лишат всех лицензий.
– Ты не вписываешься. – Ежон поставил на стол кружку, провел по ней взглядом – снизу вверх. Сверху вниз по кружке текла пивная капля. Где-то на середине они встретились и, кажется, даже потолкались, не сразу решив, как им разойтись.
– Ты не вписываешься, – повторил Ежон. – Где у тебя вот это вот: «Эгегей!» – Ежон покрутил пальцами, изображая не то прожекторы, не то полицейские мигалки. Наверное, прожекторы.
– Радости в кафе не хватает? – я усмехнулся.
– Нет, мне нормально! Но большинство же! Ему же чтоб «эгегей!»
– Ты придешь в кафе с эгегеем? – я вышел из-за стойки, сел рядом с ним.
– Я – нет, но другие…
– Но мне хочется, чтобы в мое кафе приходил ты. Чтобы были ты, Ирка, Раскин, чтоб Деня со своей компанией… – я начал перечислять завсегдатаев.
– Ну, тогда без сверхдоходов, – Ежон подвел черту под моими финансовыми планами.
– Ну, тогда да.
Ежону, кажется, около сорока. Впрочем, может быть, тридцать. Или пятьдесят. Он из тех людей, кто умеет жить за пределами возраста. Однажды рождается, оперативно взрослеет, а дальше – до Альцгеймера. У него нет семьи (да и кому она сегодня нужна?), он ходит в мое кафе посидеть и, что мне особенно нравится, никогда не пользуется кроватями для сна.
Нет, я думаю, он все-таки иногда спит. Но хотя бы не в моем кафе.
Я вообще не люблю, когда в моем кафе спят. И безудержную радость не люблю.
Большинство не понимает, как это: завести кафе без радости – и при этом не надеяться, что люди в нем будут спать. Ежон соглашается со мной: только так и надо.
– А по сколько у тебя обычно люди спят? – Ежон будто читает мои мысли.
– Да по-разному. Час, день… Одна девушка проспала месяц, но у нее было прямо горе-горе. И то, мне кажется, проснулась недоспавшая, – я прищуриваюсь, пытаясь вспомнить ту девушку и ее горе, но делаю это через силу.
Хотя это глупость, конечно.
