Влюблённый, он не замечал
Её насмешек и презренья,
Обиды молча ей прощал,
Иронией скрывал волненье.
Готов был на руках носить
Свою царицу сновидений,
Просил улыбкой наградить
И жаждал редкостных мгновений,
Чтобы побыть наедине,
Её коснуться хоть бы взглядом,
Шептал: "Прошу, приди ко мне…",
В мечтах бывал всегда с ней рядом.
Но тщетно всё : как холодна
Его капризная богиня!
"Я не люблю, – твердит она,-
И ты мне часто лишь противен".
Кинжалом сердце взор разит.
С собой не совладать: он плачет.
И всё ж её не обвинит.
Он верит: будет всё иначе…
Альтернативная история Золушки
Я отсиживалась в одной из каморок для «клинингового персонала» и, тяжело дыша и изредка икая сквозь сжатые зубы, тщетно пыталась понять, как выйти из здания никем не замеченной. На коленях мирно покоилась голова неандертальца, созданная лично мной из папье-маше несколько дней назад. В голове все еще звенел негодующий крик нашей уборщицы бабы Зины: «Надька! Надька, стой! Стой, зараза неандертальская!» Ага, ща. Только трусы поглажу. Трусы… Божечки, я, похоже, выскочила из номера без них… Вот же стыдоба! Варька с Машкой неделю ржать будут, когда узнают…
И что теперь? Куда идти? В тонкой гипюровой кофточке и шелковой юбке до колена, которые добрые сестренки заставили напялить на это бессмысленное свидание, я по такому жгучему морозу далеко не убегу. Нет, можно постараться, конечно, благо, на ногах у меня остались мои любимые розовые босоножки с каблучком пару сантиметров. Угу. До ближайшей больницы, как минимум с воспалением легких. А там меня быстро и найдут, и вылечат, и замуж насильно выдадут. Сволочи! Не хочу! Я еще так молода! Не хочу!!!
Нет, рыдать нельзя… Никоим образом нельзя… Иначе макияж потечет… И буду я тогда Надька-страхолюдина… Меня даже завалящий бомж в переулке испугается…
«Всего одно свидание. Ну дочка, что тебе стоит? Симпатичный молодой человек, говорит, видел тебя на сцене, влюбился, хочет поближе познакомиться». Знаю я их знакомства. После последнего, с нагловатым сынком местного мэра, я целый месяц у тетки в глухой деревне отсиживалась, глухонемой притворялась! А отчим с матерью на дармовщинку на Сейшелы с якобы будущими родственниками съездили, отдохнули!
Небо, я ведь так молода! Мне всего двадцать три! Ну какой «замуж»! Не хочу я туда! И вообще, мой ненаглядный «папочка» только недавно дал мне главные роли в своем театре. Должна же я вдоволь насладиться заслуженными овациями зрителей! Голова неандертальца на моих коленях ехидно оскалилась. У, обормот! И почему я, когда его делала, посчитала, что эта древность обязательно должна улыбаться!?
