Он был детдомовским. Она это поняла сразу. И хотя на вид, а был
он высоким, крепким, да ещё выправка и форма военная делали его
стройнее и заметнее на танцплощадке, сиротой он явно не казался, но
какая-то резкость суждений и понятий наталкивали её на эту мысль.
Вообще-то думать о нём ей не полагалось. Алёнка заканчивала
институт, и они с её парнем-однокурсником собирались пожениться,
чтобы не мыкаться в захолустье по распределению.
Но ведь сердцу не прикажешь. Его звали Сашей: так звучало мягче,
хотя он представился Александром. Просто друг Игоря, старшего брата
Маринки, её самой близкой подружки. Маринка с четвёртого класса за
ней каждое утро в школу заходила, правда, по окончанию школы пути
их разошлись: Маринка в иногородний мединститут поступила, а она,
домашняя девочка, боявшаяся потеряться среди чужих людей, осталась
здесь и была успешно зачислена на факультет изобразительного
искусства. Честно говоря, художником она себя не считала, но
преподавать уроки рисования в местной школе ей понравилось: умения
у неё хватало, да и детей любила.
Родители уже вовсю готовились к свадьбе, как к чему-то
предрешённому, но, ёлки-палки, этот молчаливый парень запал в
душу.
И не ей одной – Маринка, приехавшая на каникулы, тоже глядела на
загадочного Александра с блеском в серых, но улыбчивых глазах. Он и
танцевать их приглашал по очереди, хотя Виктор отпускал Алёнку
неохотно, чувствовал соперника каким-то мужским чутьём.
«Лучше бы не приезжал он в гости к другу, – думала Алёнка ночью,
– не знала бы его, и сердцу было бы спокойно».
А Саша и Игорь, получив распределение, догуливали последние
деньки своего отпуска. У них ведь уже и требования оформлены на
туркменскую границу…
Алёнка мечтала украдкой. Эх, вот если бы он задержался у них в
городе, они бы друг друга получше узнали, то, возможно, и отпустила
бы её мама от себя, поверив в надёжность Александра. Впрочем,
вообще-то он и не предлагал ей ничего, это она так просто – замок
на песке строила. Ей очень хотелось узнать, что он про неё думает и
думает ли вообще.
К двадцати двум годам Санька прошёл настоящую мужскую школу. Он
глядел на этих молодых девушек и парней не то что бы свысока, но
так, как смотрят выпускники на первоклашек. Парень видел их
волнение, но оно казалось ему каким-то детским, хотя сам был с ними
почти ровесником. То, что переживали они сейчас, у него осталось
далеко позади, как будто с тех пор прошло не семь лет, а целая
жизнь.
