Не место до рассвета

Дисклеймер: все события и имена вымышлены. Любые совпадения с реальностью случайны.

=====

Сквозь преувеличения проступают очертания истины

Йохан Хёзинга. Осень Средневековья.

— Я столько не выпью, — севшим горлом прохрипел Гилберт и обвел пестроцветное собрание обреченным взглядом.

— Чего ты там бормочешь, Касслхоф? — Освальд Торм поравнялся с приятелем.

Гилберт еще раз осмотрел переднюю залу. Праздник Трех Королей был в самом разгаре. Дамы и кавалеры разной степени достатка, раскованности и жирности вальяжно переползали туда-сюда, бросая друг другу ленивые приветствия, словно куриную печень старому разожравшемуся коту. В огнях хрустальных люстр и бра, развешенных по отделанным панелями стенам, сверкали безвкусные украшения аристократов, их лживые улыбки и потные лбы. Поблескивало шампанское в высоких фужерах, мерцали дорогущие запонки на обшлагах мундиров и манжетах смокингов…

О, Всесильный, и ему придется торчать среди этого бардака до самого рассвета? А точно нет другого способа вернуться на службу?

Какая-то дама, хихикая настолько картинно и отвратительно, что Гилберт отчетливо расслышал «га-га-га», выплыла из-за спины Освальда. Наигранный смех и тугой корсет сыграли с ней злую шутку: дама неаристократично икнула, вздрогнула, и часть шампанского выплеснулась ей на грудь. Сопровождавший ее кавалер покосился на разнузданное декольте спутницы одним глазом и без всякого интереса.

«И куда катится мир, если уже даже сиськи никого не делают счастливее?»

Гил горестно вздохнул и повторил:

— Я столько не выпью.

— Я надеюсь, — проворчал Освальд.

В отличие от Гилберта, облаченного в видавший виды смокинг, капитан Торм был одет с иголочки. Застегнутый под горло воинский мундир из облегченного синего сукна с серебряным аксельбантом и начищенными пуговицами сидел на нем, как вещь, пошитая на заказ, а не взятая со складских полок с казенным имуществом. Сапоги из черной кожи блестели, и, глянув в их мыс, Гилберт увидел свое отражение (глаз его при этом забавно растянулся до формы яйца). Гарда церемониальной шпаги отражала свет и слепила, равно как шампанское и безвкусные украшения.

Касслхоф, конечно, знал, что Торм дослужился до капитана королевской тайной службы не за красивые глаза (они у него были так себе) и не за пышные усы (они у Торма были ого-го!). Потому из церемониальной шпага в любой момент могла превратиться в смертоносную. Но об этом Гил думать не хотел. Чего он взаправду хотел, это надраться так, чтобы рассвет наступил максимально быстро и незаметно. В конце концов, то, что он не сможет упиться до свинячьего состояния, вовсе не означает, что ему не следует попытаться.