Глава 1
Отъезд из оазиса Дартана. Встреча в пустыне. Дальняя община
Мы стояли, смотря вслед умчавшимся всадникам. Думаю, что не ошибусь, если скажу, что мысли и чувства всех провожавших были одинаковы. Каждый из нас – как мог и умел – посылал свои благословения уезжавшему профессору и его новой жизни. В который раз я присутствовал при начале новой жизни человека, в которую его провожали Иллофиллион и Франциск. И каким диссонансом звучало для меня то, что каждый раз – был ли то убогий карлик или одарённый, а может быть, даже гениальный человек – все начинали эту новую жизнь с печали, слёз и тоски. И я ещё ни разу не видел у человека такой духовной мощи, чтобы он отправлялся в свою новую жизнь, радуясь и торжествуя, что пришёл его момент внести свою часть труда в широкий мир.
Я подумал о брате Николае, вспомнил его записи в книжке, вспомнил пир у Али, Наль, Али-молодого и его страдания, и… впервые закралось в мою душу сомнение, сумел ли брат Николай начать свою новую жизнь с радости…
– Не пытайся решить уравнение со столькими неизвестными, мой дорогой следопыт, – весело сказал мне Иллофиллион, возвращая меня к настоящему. – Тебе не надо искать ответ на вопрос о том, как протекают жизни со столькими неизвестными для тебя величинами. Тебе надо растить в своём движении, в своих перемежающихся «сейчас» Любовь-Энергию, причём не в арифметической, а в геометрической прогрессии. И первое, что ты для этой цели можешь сделать, – помоги Игоро собрать все вещи Наталии Владимировны. Когда мы будем уезжать, усади её с Зейхедом на мехари и оставайся, вместе с Игоро, в роли рыцаря-охранника при нашей «молниеносной» даме всё время путешествия. Станислав и мистер Ольденкотт поедут рядом со мною, а вы – сзади нас. Если я доверяю твоему вниманию охрану этой женщины, это значит, что ты так же должен забыть о себе и думать только о ней, как ты делал это в те часы, когда помогал ей читать книгу в комнате Али. Обязанность, возлагаемая мною на тебя в это мгновение, так же священна, как и та. Забудь же о себе, думай о ней и не забывай слов Франциска о бездне человеческого горя, – прибавил Иллофиллион, ласково потрепав меня по плечу.
Я был несколько пристыжен и в то же время умилён деликатностью и любовью Иллофиллиона, умевшего всегда и всё понять и сделать лёгкой и священной всякую задачу, которую он давал и которая казалась трудной. Когда он приказал мне собрать вещи Андреевой и стать для неё в пути рыцарем-стражем, во мне пронеслось нечто вроде протеста и даже возмущения, а также чувства горечи от расставания с Иллофиллионом – точно я был недоволен, что кто-то другой займёт в пути моё место рядом с моим дорогим наставником. И всё это сразу же схлынуло, стоило лишь ему вызвать в моей памяти ту Наталию Владимировну, которую я вводил в божественную комнату Али.
