Есть вещи, которые невозможно контролировать. Они просто
происходят, вне зависимости от твоего желания. Они происходят, и
происходят, и происходят, и тебе остается только примириться с
ними, привыкнув к их порядку.
Ну, или не примириться, а просто привыкнуть.
Как бы это ни было тяжело.
А временами это бывает чертовски тяжело. Ну, ты знаешь…
Я посмотрела на часы, висевшие на стене палаты. Уловив это мое
движение, магистр Серкебаев тоже посмотрел на часы, но на свои.
Куда более точно ведущие отсчет.
— Уже скоро, — сказал он.
Убранство палаты было скромным, если не сказать, аскетичным.
Кровать, два не слишком удобных кресла для посетителей, тумбочка,
на которой стояла ваза с цветами. И все.
Никаких мудреных аппаратов жизнеобеспечения, искусственных
легких, искусственного сердца, искусственных почек, искусственного
что угодно еще. Впрочем, для пациентов, находящихся в таком
состоянии, как этот, многого и не требуется.
Если, конечно, ты не хочешь их из этого состояния вывести. Мы
хотели. И последние несколько месяцев пациент провел в боксе
напротив, где присутствовало все мной вышеперечисленное и много
чего еще.
Мы пытались.
И у нас ни черта не получилось. Ну, ты знаешь…
— Три, — сказал магистр Серкебаев, начиная обратный отсчет. —
Два. Один. И вот оно…
Он указал пальцем на больного, и в тот же миг Кларк открыл
глаза. Я встала и подошла ближе, чтобы он лучше меня видел. Времени
у нас было совсем немного.
— Привет, Джон.
— Привет, Боб, — ухмыльнулся он. А потом некоторые подробности
моего телосложения бросились ему в глаза. — Какой месяц?
— Сорок вторая неделя, — сказала я. Стоять прямо было тяжело,
ноги распухли и отваливались, спина болела, как будто я отработала
три смены грузчиком в порту, и все остальное тоже было не лучше. —
У нас такие вещи считают по неделям.
Уже скоро.
С одной стороны, я испытывала облегчение от одной этой мысли. С
другой же, она приводила меня в ужас. Я не умела быть матерью. Я не
была готова быть матерью. Я сомневалась, что вообще смогу быть
матерью, хоть какой-то, не говоря уже о том, чтобы быть хорошей.
Ответственность за другое живое существо, целиком и полностью
ложащаяся на мои плечи, внушала мне страх и трепет сама по
себе.
Как, возможно, и большинству будущих матерей в этом мире. Но у
их детей, по крайней мере, не было особенностей, которые могли
возникнуть у моего чада. А там предполагался очень широкий спектр
потенциальных проблем.
