От версии, что в похищении замешаны
Шелагины, Живетьева не отказалась, настояла на встрече с князем,
хотя внук убеждал ее этого не делать. Но недолго, принял правоту
старшей родственницы и договорился об аудиенции. Формально в
ранжировании князь, даже самый захудалый, стоял выше самого
богатого Рода. Но только формально, фактически такие рода, как
Живетьевы, были уважаемы не меньше, чем княжеские. Понимал это и
Шелагин-старший, который не только не заставил пожилую даму ждать,
но и отнесся к ней со всем уважением. Не поделился, видно, княжич,
тем, какую роль сыграла эта улыбчивая бабушка в проблемах их семьи.
Или князь очень хорошо умеет держать себя в руках.
— Илья, а ты что скажешь? — ворвался
в мою подслушку голос Лихолетова. — Разрешит князь вот эту
фотографию?
Я вернулся в бытие и посмотрел на
предлагаемый снимок.
— Не разрешит, — ответил уверенно. —
Чересчур четкий. Надо что-то размытое. Такое, где детали плохо
видно.
— А ведь точно! — восхитился
Лихолетов. — Остальные как раз такие, чуть смазанные. Ну-ка,
ну-ка…
Он начал листать снимки с видео,
выбирая такие, которые при всей размытости были поинформативнее, а
я продолжил слушать происходящее у князя.
Тем временем Живетьева уже дошла до
торговли. Не прямой, а полунамеками, даже четверть намеками или в
восьмую их часть, потому что для князя они оказались излишне
сложными и он в упор не понимал, о чем идет речь. А Живетьева,
будучи уже практически в истерике, не понимала, точно ли он не в
курсе или умело притворяется. Подошедшие старший княжич и Греков
молчали, не вмешиваясь в разговор. А вот княгини не было —
опасалась она личной встречи с главой целительского рода.
— Стара я уже для таких разговоров, —
наконец проворчала Живетьева. — Не мое это. Мое — людей исцелять, а
не интриги крутить.
— Людей исцелять — дело благородное,
Арина Ивановна. Все знают, насколько вы сильный и бескорыстный
целитель.
— А вот этого не надо, — неожиданно
зло сказала Живетьева, внезапно решив, что слова князя — всего лишь
тонкая издевка. — Скажу прямо: вы возвращаете украденные у меня
вещи, а я… предпринимаю некие действия, которые пойдут на пользу
вашей семье.
Все же прямо о блоках она сказать не
рискнула, поскольку подозрения оставались, что князь ничего этого
не знает. Но и без этого уточнения князь завис, потому что
установилось молчание, прерываемое разве что звуками дыхания
Живетьевой, да и то нужно было сильно прислушиваться, чтобы их
засечь.
